Из подробного письменного доклада капитана Сизова, а также из наградных материалов, которые я подписывал уже в качестве комиссара корпуса недели две спустя после удачного выполнения разведчиками этого важного задания, нетрудно было представить, что произошло в ту ночь.

Остается добавить, что поиск прошел успешно. Важными были показания пленного немецкого майора, который, как выяснилось, являлся одним из помощников начальника штаба 13-й танковой дивизии 3-го моторизованного корпуса. Он сообщил, что в шесть утра дивизия пойдет в наступление на Бронники, овладев которыми перережет шоссе и двинется на Житомир, Киев. В соединении все подготовлено для торжественного вступления в столицу Советской Украины.

Я приказал немедленно отправить пленного в его же автомобиле на КП корпуса. Связавшись с полковником [196] Девятовым, сообщил ему об этом, рассказал об ударе, который готовят фашисты, и попросил немедленно предупредить генерала Фекленко.

Было уже 4 часа утра, на улице совсем рассвело.

* * *

После оценки сил и средств противостоящего противника, после анализа его намерений стало ясно: основной удар 13-я танковая дивизия с приданными частями усиления нанесет по нашей 40-й. Даже с учетом еще необстрелянного, но мощного танкового батальона, прибывшего в распоряжение полковника Широбокова, соотношение сил получалось далеко не в нашу пользу. По танкам враг превосходил нашу 40-ю в 2,5 раза, по мотопехоте имел почти тройное превосходство. Лишь количество артиллерии той и другой сторон было равным.

Комдив Широбоков вызвал майора Травина и продиктовал ему боевое распоряжение: вновь прибывший танковый батальон без одной роты передать 80-му танковому полку капитана В. Горелова; оставшуюся роту — под командование опытного и решительного комбата капитана И. Бокова. Такое решение уравновешивало силы полков по количеству боевых машин. Полосы их обороны оставил в прежних границах. Резерв дивизии — один батальон 40-го мотострелкового полка и взвод танков 80-го полка (два танка Т-34 и один КВ) — располагается на восточной окраине Бронников. 40-му артиллерийскому полку подполковника В. Пономарева в 5.30 произвести огневой налет по расположению разведанных танковых и минометных подразделений неприятеля и быть в готовности поддержать огнем действия частей дивизии по указанию начальника артиллерии. Готовность к бою всем частям 5 часов утра. Об исполнении доложить.

Свое решение комдив предварительно согласовал со мной. На мой взгляд, оно наилучшим образом отвечало сложившейся обстановке. Разведчик сержант В. Колычев с двумя товарищами доставил на мотоцикле решение комдива на доклад командиру корпуса. Через четверть часа генерал Фекленко сообщил по телефону, что одобрил его. Корректировке подверглась лишь та часть, где говорилось об огневом налете артполка. Внакладку по указанным целям дополнительно произведет 10-минутный налет приданный корпусу гаубичный полк РГК.

Мы обрадовались такому уточнению принятого плана [197] предстоящего боя. Началась усиленная подготовка частей и подразделений.

Ровно в 5.30 воздух вспорол грохот артиллерийских орудий. Мы с полковником Широбоковым пристально наблюдали за участком леса, на опушке которого сосредоточились немецкие танки. Капитан Сизов вместе с командиром батареи управления артполка корректировал с передового НП стрельбу своих батарей. Над лесом поднялся огромный столб дыма и огня, — видимо, снаряды угодили в бензовозы, потому что там на глазах разрастался огненный смерч. Горел уже лес, горело ржаное поле. Капитан Сизов доложил: цели накрыты точно, танки врага расползаются кто куда, некоторые горят, взорвались машины с горючим, как ошалелые бегут из леса гитлеровские солдаты. Все поле перед лесом точно обработано нашими минометными батареями.

Фашисты явно не ожидали огневого налета в столь ранний час. Это не только нанесло большие потери, но и спутало все их планы. Во всяком случае, наступление они начали не в 6 утра, как намечалось, а на два часа позже. Однако направление действий их частей не изменилось. Из района Гульска на Федоровку и Бронники, как и говорил пленный майор, надвигалась большая группа танков, за ними — мотопехота на бронетранспортерах и мотоциклах. И тут же над нашей обороной появилась вражеская авиация, которая под аккомпанемент своей артиллерии начала бомбардировку боевых порядков дивизии.

К счастью, и снаряды, и бомбы большого вреда не причинили. Немцы плохо разведали нашу оборону, удар их артиллерии и самолетов пришелся в основном по пустому месту.

Боевые порядки дивизии были хорошо замаскированы. Как и в предыдущих боях, воины подпустили вражескую пехоту и танки на предельно близкое расстояние. Фашистские «юнкерсы» удалились, и начался жаркий поединок на земле.

40-я танковая занимала оборону на рубеже Иваново-Чижовка, Федоровка, Бронники. В окопах переднего края, на оборудование которых мы имели достаточно времени, оборону держали подразделения мотострелкового полка и сводные роты танкистов, оставшихся без машин. За ними на правом фланге от Иваново-Чижовки до половины села Федоровки зарылись в землю танки 80-го полка, [198] а дальше на юг, включая Бронники, — 79-го танкового полка и разведывательного батальона.

Огнем всех средств части дивизии вынудили мотопехоту врага спешиться и принять бой в предбоевых порядках. Понеся большие потери от стрелкового, минометного и артиллерийского огня, немецкие автоматчики залегли, начали окапываться. Однако танковые подразделения врага остановить на переднем крае не удалось. Перевалив через стрелковые окопы, танки — а их было около ста — атаковали вторые эшелоны оборонявшихся.

Комдив Широбоков ввел в бой танковые полки. Успешно действовали танкисты 79-го. Их удар по правому флангу фашистов был поистине сокрушительным. Враг терял бронированные машины десятками и от огня артиллерии, и от огня танковых пушек. Вновь отличился разведбатальон капитана Ивана Бокова. Танкисты смяли врага, он начал, отстреливаясь, пятиться. Наравне с бывалыми воинами энергично сражалась танковая рота новичков. Машины этого подразделения, умело маневрируя, крушили огнем немецкие Т-IV и Т-III, значительно уступавшие тридцатьчетверкам в маневренности и броневой защите.