263

Вернемся еще раз к истории психиатрии: о классическом случае юношеского невроза рассказывает первая публикация Фрейда, которая посвящена восемнадцатилетней девушке, страдающей от "petite hysterie с наиболее общими… симптомами"; интересно напомнить, что в конце лечения Фрейд был озадачен тем, "какого рода помощи" девушка хотела от него. Он сообщил ей свою интерпретацию структуры ее невротического расстройства, интерпретацию, которая стала центральной темой его классической публикации о психосексуальных факторах в развитии истерии7. Клинические сообщения Фрейда, однако, остаются удивительно свежими в течение десятилетий, и сегодня этот случай исторически ясно раскрывает психосоциальную центрацию истории девушки на вопросах верности. Фактически без преувеличения можно сказать одно: три понятия характеризуют ее социальную историю - сексуальная неверность со стороны некоторых из наиболее значимых взрослых в ее жизни, предательство, проявившееся в отрицании отцом попыток его друга соблазнить ее, попыток, которые явились в действительности причиной, способствующей возникновению болезни девушки, и странное стремление всех окружавших девушку взрослых сделать ее доверенным лицом в целом ряде вопросов, в то время как они не пользовались у нее достаточным доверием, чтобы суметь узнать правду о ее болезни.

Фрейд, конечно, сосредоточился на других вопросах, вскрывая с вниманием психохирурга символический смысл ее симптомов и их историю; но, как всегда, он на периферии своих интересов сообщил релевантные данные. Так, среди вопросов, которые отчасти озадачили его, он сообщает, что пациентка была "почти вне себя от идеи ее существования, предполагавшей, что она просто придумывала" (и таким образом изобретала) условия, которые делали ее больной, и что она все время "тревожно старалась удостовериться, вполне ли я откровенен с ней" или что врач - предатель, такой же, как ее отец. Когда она в конце концов ушла от психоаналитика и перестала заниматься психоанализом, "для того чтобы столкнуть окружающих ее взрослых лицом к лицу с секре-

264

i

i

тами, которые она знала", Фрейд рассматривал такую агрессивную правдивость как действие мести - и им, и ему; и в общем контексте его интерпретаций эта частичная интерпретация остается в силе. Тем не менее сейчас мы можем видеть, что в ее поведении было больше настойчивого требования исторической правды, чем отрицания правды внутренней. И это особенно справедливо для юности. Поскольку вопрос о том, что именно необратимо подтверждает их как правдивый или мошенничающий, болезненный или мятежный тип, - первостепенный в сознании подростков, то следующий вопрос, были они правы или нет в отвращении к условиям, которые сделали их больными, так же важен для них, как только может быть важно и любое проникновение в "более глубокий" смысл их болезни. Другими словами, они настаивают, что сам факт их болезни находит признание в переформулировании исторической правды, которая устремлена за свои пределы - к тем возможностям, которые открывают новые и изменяемые условия, а не к тем, которые соответствуют продажным условиям соглашений с окружением, которое желает приспособить их к себе или (как предложил отец Доры, когда привел ее к Фрейду) "образумить".

Несомненно, Дора к тому времени была больна истерией, и бессознательный символический смысл ее симптома был психосексуальным, но сексуальная природа ее нарушений и ускоренные события в этом случае не должны скрывать от нас того факта, что неверность была общей темой во всех предлагаемых сексуальных ситуациях и что другие случаи неверности (в форме предательств, семейных и общественных) также различными путями заставляют юношей заболеть в других эпохах и других местах. Только когда достигается юность, на самом деле возникает вопрос: проявляется ли в формировании систематического симптома способность к верности; только когда историческая функция сознания укрепляется, возникает вопрос: могут ли значимые упущения и подавления становиться достаточно заметными, чтобы согласованно вызвать формирование симптома и определяемую Деформацию характера. Глубина регрессии детерминирует серьезность патологии, и именно к ней применяется терапия. Однако картина болезни, схематически изображен-

265

ная в гл. IV как общая для больной юности, ясно различаема в общем состоянии Доры, хотя истерия как наивысшее из всех невротических заболеваний делает различные компоненты менее пагубными и даже несколько наигранными. Эта картина, как мы сказали, характеризуется отказом признать течение времени, в то время как все родительские утверждения перепроверяются и Дора страдает от "отвращения к жизни", которое было, вероятно, не вполне подлинным. Но такое замедление делает мораторий болезни концом в собственном смысле слова. В это время смерть и суицид могут стать, как мы уже говорили, ложным пристратием - "не вполне подлинным" и все же иногда непредсказуемо ведущим к суициду; и родители Доры обнаружили "письмо, в котором она прощается с ними, так как она не может больше выносить жизнь. Ее отец… догадался, что девушка не имеет серьезных суицидальных намерений". Такое предельное решение прервало бы саму жизнь, до того как она могла бы привести к взрослому обязательству. Существует также социальная изоляция, которая исключает любое чувство солидарности и может вести к снобистской изоляции: Дора "старалась избежать социальной связи" и была "холодной" и "недружелюбной". Вспышка яростного отрицания, которая может сопровождать первые шаги формирования идентичности, - у невротиков восстание против себя: "Дора не была удовлетворена ни самой собой, ни своей семьей".

Самоотрицание в свою очередь не может предполагать верности и, конечно, боится слияния в любви или сексуальных столкновений. С подобной картиной часто связывается работа торможения (Дора страдает от "усталости и недостатка сосредоточенности") - это действительно жизненное торможение в том смысле, что, как предполагается, применение каждого ремесла или метода связывает индивида с ролью и статусом, предписываемыми деятельностью. Таким образом, опять любой подлинный мораторий невозможен. Там, где сложились фрагментарные идентичности, они остро самоосознаются и немедленно подвергаются испытанию: Дора, очевидно, разрушила свое собственное желание быть женщиной интеллектуальной и конкурировать со своим успешным братом. Ее самосознание - странная смесь снобистского превосходст-

266

ва: убеждения, что она на самом деле слишком хороша для своего сообщества, своего периода истории или, действительно, для этой жизни, и равного этому глубокого чувства собственного ничтожества.

Мы описали в общих чертах наиболее очевидные социальные симптомы юношеской психопатологии, отчасти чтобы показать, что бессознательное значение и сложная структура невротических симптомов сопровождается картиной поведения настолько открыто, что иногда удивляешься, лжет ли пациент, говоря так просто правду, или говорит правду, даже когда избегание ее совершенно очевидно. Ответ в том, что надо слушать, что пациенты говорят, а не только символизацию, подразумеваемую в их сообщениях.

Представленный эскиз, однако, также служит для сравнения изолированного страдающего подростка с теми юношами, которые стараются разрешить свои сомнения, вступая в девиантные группировки и банды, члены которых старше их. Фрейд обнаружил, что "психоневрозы являются, так сказать, негативом перверсий"8. Это означает, что невротик страдает под давлением тенденцией, которые извращают попытку "выжить". Такая формула может быть применима к факту, что изолированный "страдалец" старается решить уходом то, что объединенные в группу пытаются решить заговором.