– Эти двое даже заядлых натуралов голубыми сделают! – устало резюмировал Максим, когда посетители убрались восвояси.

Инспекторы тоже устали, потому что они сначала были перевозбуждены необычным театральным зрелищем, а потом за время долгой оживленной беседы получили полное моральное удовлетворение от светского общения, отнимающего все душевные силы. Поэтому Максим не стал их задерживать и напоминать, что они забыли разыскать еще пару-тройку иностранных сотрудников Клуба, которые на самом деле были в стране нелегально, не имели, как и Тони, настоящих паспортов, к тому же один из них уже почти пять лет числился как без вести пропавший.

Это было фееричное выступление на арене цирка двух опытных жонглеров словами и улыбками, но, к сожалению, дело так просто на нем не закончилось, и начало происходить именно то, чего и следовало ожидать с самого начала, и чего Максим ждал, причем с сильнейшим беспокойством. Потенциальные и уже существующие деловые партнеры, стыдливо пряча глаза или, наоборот, нагло глядя Максиму прямо в зенки, начали ни с того, ни с сего отказываться от сотрудничества с ним. Тот эту тактику прекрасно знал - изучил еще в первые годы «дружбы» с Дальским - и уже даже приблизительно прикинул, во сколько тому обходится перекупка всех этих контрактов. Сумма выходила огромная, но по сравнению со стоимостью проекта ветряных электростанций пока еще выглядела несколько скромнее.

– Ну, зачем ты так, Егор? – вздохнул Максим в один из бесконечных тоскливых вечеров. – Разве ж можно так себя вести?

Разорвал очередной многостраничный контракт и выбросил документ, потерявший юридическую силу, в мусорку. Печально проследил его последний путь и с унынием на лице подпер ладонью щеку.

Только на третьей неделе молчаливого противостояния с Дальским он понял, как сильно тот на него обижен. Когда Егор бросал Максиму в лицо гневные заявления о полном разорении, тот не поверил им, хоть и принял предусмотрительно некоторые превентивные меры. Но как только от него начали уплывать не только мелкие, но и крупные, действительно важные партнеры, Максим осознал, как он ошибался, думая, что знает Егора. После этого он стал чаще срываться и уже не просто ругался - по-настоящему проклинать Дальского, да и себя заодно, потому что понимал, что его вины во всем этом было ничуть не меньше.

После очередного отказа сотрудничать Максим запирался в кабинете и орал там таким матом, что, услыхав его, покраснели бы привычные к крепкому словцу охранники. В эти дни он по-настоящему сдружился с крепким алкоголем, потому что по-другому успокоиться и заснуть не мог, а пить снотворное отказывался. Максим не нажирался вусмерть, но выпивал значительно больше, чем в прежние спокойные времена, и в такие моменты он не всегда мог себя контролировать. Один раз, хорошенько приложившись к виски, он сдуру позвонил Дальскому, чтобы как-то обсудить сложившуюся ситуацию и высказать ему все, что он о нем думает, но оказалось, что тот поставил его номер в черный список, и высказывать теперь что-либо было просто некому. Этот факт чуть не довел пьяного расчувствовавшегося Максима до слез. Он со злости расколошматил очередной мобильник, потом из-за расстройства еще долго не мог заснуть и лишь к рассвету забылся тяжелым муторным сном.

А наутро вместе с тяжелым похмельем к Максиму явился Толик – главбух Клуба и всех остальных, принадлежащих ему заведений. Сам явился, а значит, того ожидала с самого утра очередная финансовая истерика.

Максим увидел толиковы редеющие черные кудри и горящие дьявольским пламенем глаза с легкой косинкой, закрыл лицо ладонью и мученически замычал.

– Чего мычишь? – взвился прямо с порога Толик. – Домычался уже! Ты видел, что у нас на счетах творится? Видел?

Максим посмотрел на него со страдальческим видом.

– Не «у нас на счетах», а «у меня», Толик. Не надо путать мое со своим. На твоих-то счетах, аферист ты мой дорогой, наверно, все прекрасно.

– Прекрасно?
– продолжал заводиться тот. – Ты считаешь, это прекрасно? Я уже начал закрывать своими деньгами твои огромные дыры!

Максим ошарашено на него уставился.

– С чего бы такая щедрость?

Толик всплеснул руками.

– С чего? Ты меня спрашиваешь, с чего? Так я тебе скажу! Сегодня пришла бумага. Один из кредиторов подал на тебя в суд, и все твои счета заблокировали до вынесения решения.

– Что? – вскочил на ноги Максим и сразу схватился за больную голову.

– Что слышал! – тут же успокоившись, строго буркнул Толик, когда заметил, что начальник начал реагировать и наконец-то всполошился. – Твои основные счета временно заблокированы. Понятно дело, что через пару недель, когда выяснится, что ты никому ничего не должен больше обычного, их разблокируют, но до тех пор всем нам будет трудно. К счастью, я дальновидный человек и заранее ждал подобной лажи, поэтому у нас – ах, прости, у тебя!
– есть еще с десяток левых счетов, открытых на твои предприятия, не относящиеся непосредственно к Клубу. Плюс кое-какие счета, открытые на сотрудников, а также несколько номерных счетов. А теперь скажи - молодец я, или мне снова надо идти за банкой вазелина?

Максим бессильно рухнул обратно в кресло.

– Ты молодец, Толик! – выдохнул он облегченно. – Какой же ты у меня, сука, молодец!

Довольный сомнительной похвалой Толик горделиво вскинул острый нос и даже глазами, кажется, стал косить меньше обычного.

– Короче, Максим! – безапелляционно заявил он.
– Имей в виду, у меня сердце и нервы! Когда я вижу, какие суммы уходят у нас со счетов каждый день, у меня начинает шалить и первое, и второе. Так что будь так добр, еби кого хочешь, подставляй зад кому хочешь, но разрули уже эту ситуевину и дай мне возможность снова спокойно заниматься своими делами.