– Не стоит, Барсик. Извини, но кажется, зря я тебя сегодня пригласил. Что-то я не в духе.

– Простите, - повинился тот приятным баском. – Мне показалось, что вы хотели в этот раз быть снизу.

– Тебе показалось, - покачал головой Максим.

– Тогда… - боец скатился с него и уже хотел встать на четвереньки, но Максим снова придержал его.

– Не надо, Толь. Честно. Я что-то действительно не в настроении.

– Как скажете, - расстроился тот. – Зовите, если что.

– Обязательно! – кивнул Максим, уже понимая, что в ближайшее время «если что» вряд ли наступит.

Вытеснить Дальского из мыслей все никак не удавалось. Более того, все эти дни у Максима из головы не шли его злые, полные ненависти слова. Они звенели в ушах оглушающим криком, кромсали сердце своей правдивостью. Максим и сам знал, что он та еще сука, а Егор и раньше так его называл – в шутку, с сарказмом, сердито, обиженно, но никогда с таким тоскливым отчаянием.

Когда Максим решился пойти на крайние меры и с помощью соблазнительного Тони незаметно привязать Дальского к Клубу, он планировал всего лишь пригнуть самоуверенного конкурента к земле, заставить его придержать немного свои амбиции и действовать не так нагло, а с оглядкой на интересы второго крупного игрока на рынке. Хотел, чтобы в следующий раз тот десять раз подумал, прежде чем гадить тому, от кого зависит жизнь Тони, но у него и в мыслях не было использовать их связь, чтобы вредить Дальскому и его бизнесу.

Егор был необходим ему. Максим не смог бы в одиночку выстоять против всех тех угроз, с которыми им приходилось постоянно сталкиваться. Количество завистников и врагов с каждым годом не уменьшалось, наоборот, их становилось все больше, и все они, естественно, не бездействовали. Из-за этого двум конкурентам довольно часто приходилось выручать друг друга, пусть при этом они притворялись, что делают сопернику огромное одолжение. Из них двоих у Дальского всегда лучше получалось до самого конца сохранять хладнокровие и в особо трудные моменты жизни, когда дальнейшая борьба казалась совершенно бессмысленной, Максим всматривался в лицо Егора, полное спокойствия и непрошибаемой уверенности, и сам заряжался ними, успокаивался и не позволял себе опускать руки. Стискивал зубы и продолжал бороться, потому что знал, что его прикроют, пусть и с откровенно высказанным недовольством.

Но те спокойствие и уверенность, на которые он всегда равнялся, оказались всего лишь маской, которую Егор носил все эти годы. Максим считал ее крепкой, небьющейся, почти вечной, поэтому не осторожничал и умудрился по глупости разбить всего лишь парой метких ударов. Расколол на части и под ними с удивлением рассмотрел настоящего Егора - не ледяную глыбу, а обычного, умеющего любить, страдающего из-за этой любви человека.

Смотреть на Дальского в тот момент было страшно и больно. У Максима в душе все переворачивалось, когда он видел, как мучительно искажаются знакомые, всегда такие бесстрастные черты. И в самом кошмарном сне он не мог себе представить, что обезумевший от переполнявших его чувств Егор может проявить такую нетипичную для него иррациональность. Подумать не мог, что тот начнет откупаться многомиллионными проектами, желая услышать правду, а, не получив ответа, разъярится и поставит Максиму жесткий ультиматум.

Он хоть и делал вид, что плюет на эти угрозы, но, зная Дальского, на самом деле сильно переживал за последствия своего отказа. Встревожено размышлял целыми днями над тем, какие шаги мог бы предпринять Егор, чтобы отомстить за свою обиду и заранее планировал, как противостоять его возможной массированной атаке. Ведь в том, что тот будет действовать именно так - мощно и по всем направлениям, - Максим даже не сомневался. Это он был любителем долгих тайных игр, а Дальский, когда по-настоящему выходил из себя, как ураган, сметал все препятствия, возникающие на его пути.

Волновался Максим не столько за себя любимого, сколько за Клуб и другие принадлежащие ему организации. Слишком много людей работало на него, слишком много судеб было связано с ним, и он не знал, как уберечь их всех от грядущих неприятностей. Теперь он намного лучше понимал Аврору, которая в свое время отказалась от прибыльного бизнеса и отдала под опеку Максима своих любимых пташек, чтобы те не пострадали в том старом затяжном конфликте с Тагиевым и его бандой. Она прекрасно понимала, что не сможет защитить их, и благоразумно переложила эту обязанность на Максима. А вот ему самому некому было доверить на время судьбы сотен подчиненных. Раньше он бы доверил их Дальскому, но теперь тот был для него врагом номер один, и ждать с его стороны проявления доброты и милосердия, понятное дело, не приходилось.

И как всегда, когда Максим начинал испытывать сильную тревогу, пусть и скрытую от всех улыбкой, Волк как будто почувствовал его внутреннее смятение и неожиданно без звонка явился в Клуб. Прокрался прямо в спальню, чтобы с серьезным лицом выпытать у Максима, что именно тому угрожает. Но в этот раз Максим боялся признаться ему, потому что Волк часто действовал по собственному животному разумению, а его звериные инстинкты приказывали ему устранять проблему хозяина самым простым и эффективным способом - физическим уничтожением.

– Макс, что происходит?

Сергей застыл в дверном проеме, сложив на груди руки. Измученный бессонницей Максим только недавно открыл глаза и все еще сидел на измятой постели. Он не слышал бесшумных волчьих шагов, поэтому крупно вздрогнул, когда прозвучал вопрос, дернул одеяло на себя, инстинктивно желая прикрыться, и только потом обернулся к Сергею, глядя на него испуганными глазами. Тут же расслабился, когда увидел знакомую хмурую рожу, и даже откинул в сторону одеяло, но Волк, естественно, заметил эту нервную реакцию, подозрительно сузил глаза и пошел к кровати.