Шрифт:
Владимир Мономах не ждал, когда половцы, исполнившись, нападут на русское войско. Русские сами пошли к половецким станам. Великий князь Святополк с сыновьями шёл в челе, Мономах с сыновьями - справа, черниговские князья — слева. Так и в бой вступили.
Битва была жестокая, сражались русские и половцы крепко, не щадя живота своего, но вскоре милостью Божией начали русские одолевать. Побежали половцы прочь, пометав щиты и копья. Конные дружины, прибережённые Владимиром Мономахом для погони, их настигали и посекали.
До ночи продолжалось преследование. Возвращались дружинники в кромешной тьме, только по кострам находили свои станы.
Ходила в погоню и суздальская дружина с воеводой Петром Тихменем.
Юрий впервые увидел устрашающую жестокость войны: и к врагам, и к своим людям.
То, что половцев истребляли без жалости, было ему понятно: много зла причиняли они Руси. Но ведь и своих людей князья не жалели!
Всю тяжесть половецкого удара приняли на себя пешцы. Погибали в сече, но, уперевшись, стояли и выстояли. А княжеские дружины только изредка выезжали вперёд, если начинал прогибаться под неистовым половецким напором пеший строй. Победа была добыта кровью пешцев, а всю добычу взяли удальцы-дружинники, преследовавшие на свежих конях уже разбитого врага. А как же воинское братство, о котором столько раз говаривал старый воевода Непейца Семёнович?
И подумал Юрий, что правильно он поступил, оставив ростовских и суздальских пешцев дома, а в поход вывел только дружинную конницу. Убитых среди суздальских дружинников не оказалось, да и раненых было совсем немного.
А пешцев, киевлян и черниговцев, хоронили весь следующий день...
Снова праздновали князья победу, воздавали хвалу Господу за милость, похвалялись друг перед другом доблестью своих дружинников. Великий князь Святополк объявил даже, что теперь войне — конец.
Но хмур и озабочен был князь Владимир Всеволодович Мономах. Нарушая общее ликованье, предостерегал:
— Рано веселитесь, князья. Бог даровал эту победу, но главные сечи впереди. Изготовимся, князья, к жесточайшему делу...
Два дня, субботу и неделю [69] , ратники простояли на костях, отдыхали, собирая брошенное половцами оружие, ловили в степи половецких коней. Ушли на Русь скорбные обозы с ранеными воями. Только недремные сторожи, отъезжая от воинского стана на десятки вёрст, рыскали по степи. От них прибежали скоровестники: хан Шарукан перешёл Дон и движется навстречу, сила его неисчислима...
69
Неделя – воскресенье.
Выступили в поход русские полки, построившись, как для битвы. Тяжело ступали по мокрой земле пешцы, несли на плечах длинные копья. Щиты тоже не сдавали в обоз, держали при себе, чтобы тотчас составить непреодолимую для степняков живую стену. Конница медленно ехала на флангах, вровень с пешцами. Присмирели гордые дружинники, вперёд не высовывались. Без ощетинившегося копьями упорного пешего строя супротив множества степняков не выстоять.
Встречный бой - страшный бой. Такой бой приняли русские полки 27 марта, в понедельник Страстной седмицы [70] , возле степной речки Сальницы.
70
Седмица– неделя.
Хотя и предупреждали скоровестники, что Шарукан уже на сем берегу Дона, встреча оказалась неожиданной. Из-за курганов вдруг выкатилось огромное скопище половецких всадников, чёрным половодьем заполнило степь, обтекая с двух сторон русское войско. Видно, решили половецкие воеводы не испытывать судьбу лобовым натиском - упорство в бою пешцев было им уже ведомо. Окружить русское войско, сбить в кучу и поражать ударами с разных сторон - вот что задумал хан Шарукан.
Но и русские воеводы не дремали. Половцы забирали в стороны, и русские дружины растягивали строй, противоборствуя им.
И дальше бы они так сдвигались, глядя друг на друга, но тут неслышно приплыла с запада тёмная туча, разразилась вдруг страшным громом. Бешеный ливень ударил оземь, слепя глаза, отклоняя вбок летящие стрелы.
Ещё правее поворотил Моцомах свои полки, чтобы буря хлестала русским ратникам в спину, а половцам - в лицо.
Обегающая правое крыло половецкая конница, захлёстнутая бурей, остановилась, попятилась, а потом и вовсе отошла к шатрам хана Шарукана, что стояли напротив полков великого князя Святополка. Оттуда вся половецкая сила напирала на киевских и черниговских пешцев.
Страшен был половецкий напор.
Прогнулся и во многих местах разорвался русский пеший строй. Святополк уже все свои дружины истратил — затыкать прорывы. Жалобно пропела труба, взывая о помощи.
Подоспела с левого крыла черниговская конница. Подбежали новгород-северские и черниговские пешцы. Однако мечущаяся в сече огромная толпа своих и чужих воев поглотила их без следа, только пятиться русские перестали, не более.
Жестокой и кровопролитной была битва — уже без строя, грудь в грудь.