— Садись, — указала на лавку. — Есть-то хочешь?

Девка только застенчиво покивала головой и набросилась на остывшую похлёбку, как будто за нею гнались. Валдис сидел рядом, озираясь по сторонам, а Велга устроилась напротив и, подперев рукой щёку, вспоминала прошлое. Когда-то давно молодой княжий дружинник Жизномир привёл в дом испуганную холопку, и старая Клуха налила ей просяной похлёбки. Могла ли Велга тогда знать, что случится на её веку? И эта девушка пока ещё ничего не знает. Ведает только одна Велга — пройдут годы, и, возможно придётся этой девушке однажды встречать невесту своего сына!

Лекаря в тот день ждали не где-нибудь, а в княжеских палатах, на Городище. Но гонец не стал ждать, и лекаря перехватил Жизномирич. Напрасно княгиня Анна каждую минуту звала девок поглядеть, не идёт ли. Напрасно корил незадачливого гонца Всеволод Мстиславич и посылал его к Никол иной церкви вдругорядь. Лекарь сыскался только ближе к вечеру. Начиналась ночь, когда он наконец оказался на княжьем дворе.

А Василиса Микулишна до рассвета сидела над сыном, не веря своим глазам. Лекарь оказался просто чародеем, мальчик стремительно пошёл на поправку. Уже через два дня он садился на постели и жадно смотрел на окно, мечтая выбежать поиграть. Боярский двор веселился, и не сразу до Ставра и его семьи дошла весть, что в те же дни умер маленький княжич Иван-Ивор Всеволодович, внук Мстислава и правнук Владимира Мономаха.

Весть о смерти первого внука — дети от дочерей не в счёт! — Мстислав получил в разгар лета, почти одновременно с вестями о других смертях. Запричитала Агаша Завидична, молодая княгиня, узнав о смерти отца. Из Полоцка почти одновременно пришли две вести — сперва умер князь Рогволод Всеславьич, оставивший княжение брату Борису, а вскоре преставился и тот. Полоцкий стол снова оказался в руках Давида Всеславьича.

Мстиславу в те дни некогда было грустить. Слегка оправившись после предыдущих поражений, половецкий хан Боняк снова собирался идти на Русь, и лишь благодаря случайности Киев вовремя узнал о нападении. Переяславльская земля встала на дыбы. Курск, где заместо Изяслава Мстиславича сидел посадником Ольбег Ратиборыч, тоже. Киев спешно созывал ополчение, и гонцы помчались в Туров, Городец, Пинск, Клецк и Смоленск.

Послали грамоты в Минск и Полоцк. Изяслав тут же засобирался и выступил в поход, спеша до наступления распутицы соединиться с отцовыми войсками. А от Давида Всеславьича вестей не было так долго, что уже устали ждать.

Весть из Полоцка пришла в начале зимы, когда киевский князь с союзниками двинулся в поход. Гонец догнал Мстислава Владимирича, когда полки шли вдоль берега Днепра и подходили к Чучинскому броду. Немолодой дружинник-полочанин с поклоном вручил князю грамоту и, развернувшись, поскакал прочь.

Князь порвал шнурок, развернул пергамент.

— «Вы с Боняком шелудивым здравствуйте оба и управляйтесь сами, а нам и дома есть что делать!» — прочёл он.

— Так и сказано? — удивился Изяслав, сбоку пытаясь заглянуть в пергамент.

— Псы поганые! — Мстислав в сердцах отшвырнул грамоту. — Вечно козни точат! Что ни сотвори, всё наперекор вершат! Ну я им попомню!

— Мы не должны этого так оставить, — сказал Вячеслав Туровский. — Не иначе как Всеславьичи с половцами сговорились.

— Сперва Олег Святославич, теперь Давид Всеславьич? — покачал головой Ольбег Ратиборыч.

— Всеволод мне верен, — отрезал Мстислав. — Его половецкая родня мир держит. Они-то о Боняке и упредили. А полочане... Иродово племя! Ну, доберусь я до вас! Дайте только из похода воротиться!

Ольбег Ратиборыч сразу понял, что это значит, и довольно заулыбался в бороду.

Досада на полоцких князей у Мстислава была велика, и половцы сразу почувствовали её на себе. Когда на пятый день после переправы через Ворсклу дозорные закричали: «Половцы близко!» — киевский князь подхватился и заторопил воинов. И первым бросился в битву и рубил половцев так, как рубил бы непокорных князей.

За первым боем последовал второй, третий. Растянувшись по степи, русские брали вежу [23] за вежей. Небольшие орды, встававшие на пути, не выдерживали натиска и гибли одна за другой. Не останавливаясь, полки дошли до Дона, по льду переправились на тот берег и двинулись дальше. Только широкая полноводная Волга, вставшая на пути русских дружин, остановила полный разгром половцев. Кое-кто из князей предлагал переправляться и идти дальше, но за Волгой лежала незнакомая земля. В тамошние степи ещё никто из русских по своей воле не ходил. Именно оттуда в прежние годы накатывались сперва былинные обры, потом хазары, печенеги и торки, а вслед им половцы. Неизвестно, какие ещё народы таятся на том берегу. Да и зима подходила к концу, а наполненный добычей обоз еле двигался. И Мстислав повернул назад.

Вернулись в разгар весны, уже в Посемье бросив бесполезные сани и меся грязь. Князья, пришедшие из Турова, Клёцка, Городца и Смоленска, ворочались по домам в распутицу. Отправился было и Изяслав, но Мстислав удержал сына.

— Не спеши, — сказал он. — Ты мне нужен. Я ещё не покончил всех дел с полоцкими князьями.

Изяслав согласно кивнул. Он сидел в Минске под боком у мятежных князей и лучше кого бы то ни было ведал, что творится в тех местах.

— Пойдёшь позже. В подмогу дам тебе киевские полки. Передашь Давиду и родичам его, всем кривским князьям — Ростиславу со Святославом, и Рогволодовичам, и Василию Борисычу, что желаю видеть их в Киеве немедля! А почто зову — то тебе знать не велено.