— Да. Я наследник дел его.

— Великое княжение ты унаследуешь? А другие князья?

Мстислав задумался. Вроде ясен поступок Владимира Мономаха — он уже не молод, седьмой десяток пошёл. Пора о будущем решать. Вот и призвал старшего сына, чтоб передать ему стол. Но другие князья ещё живы. Изгои Святославичи вряд ли смирились. Нет неистового Олега, но жив брат его Давид, а молодой Ярослав ненамного старше Мстислава. Да и остальные — как-то посмотрят на нарушение лествичного права? А как хотят — так пусть и смотрят!

— С другими князьями и разговор у нас будет другой, — пообещал Мстислав, целуя будущую великую княгиню.

Мстислав уехал. Его проводили и забыли бы о князе вовсе, да глодала новгородское боярство обида. Старый посадник Добрыня хворал, не выходя из хором, а едва подсушило дороги, уехал в своё имение у Волхова. Провожая старика, утонувшего в мехах на дне возка, горожане качали головами. Давно такого не бывало, чтоб посадник покидал город не на день-два, а как Бог даст. Вдруг да воротится обратно ногами вперёд на погребальных санях!

Со дня отъезда Мстислава не звали Ставра в княжеские палаты, хотя прежде, как городской сотский, был он вхож ко князю. Мстислав помнил приятелей детства и юности, многих привечал. Степан Щука, родич Ставра по первой жене, был его советником. Анисим Лукич, сват, тоже. С дальним прицелом Ставр искал жениха и второй дочери. Милене пока не было тринадцати, но скоро войдёт в возраст, и тогда хорошо бы заручиться нужными связями.

Отъезд Мстислава спутал все дела. Шли дни, а Всеволод словно забыл о боярах. Конечно, Новгород сам привык управляться с делами — князь городу нужен разве что для обороны от врага. А где сейчас враги? Дело было в другом — ко Мстиславу Новгород привык. Не умел город обходиться совсем без князя. Суд судить — так князю плати. Дань привезли — так и князю надо часть отдать. Храм освящают — князь должен прибыть. Вече собралось — от князя пусть боярин приедет, слово своё скажет. Пирует князь — бояр зовёт. Посадник или один из городских концов празднует — будь гостем. Горе иль радость — князь должен быть с народом. А тут — есть князь, да словно его нету.

Не стерпев, в начале лета Ставр сам поехал на Городище. Как-никак Князев сотский, дела судебные все на нём. Прежде раз в месяц, а наезжал в палаты. Ныне по старому праву пришёл тоже.

На Городище тишина и покой. Снуют холопы по своим делам. Пятеро дружинников отдыхают в тени. Играют в зернь боярские отроки, задирают пригожих девок. Мало народа. Так оно и понятно — у Мстислава и семья, и дружина была больше. И всякий день то один боярин, то другой со свитой приезжал. А тут вытаращились на Ставра, как на диковину заморскую. Не сразу даже и подбежали коня принять. Хорошо, Жизномирич позаботился.

— Ко князю Всеволоду я, — сказал Ставр отроку, что стоял с копьецом в сенях.

— Нету князя.

— Где ж он? Уехал?

— На охоте князь.

— А скоро ль воротится?

— Почём ведаю? Он на дальние ловища уехал. Авось к концу седмицы будет.

Ставр удивился. Это было новостью. Мстислав часто брал с собой иных городских бояр. Бывал и Ставр на княжьих охотах. Однажды довелось ему сопровождать княгинь — в тот раз мать, Гита Английская, приехала погостить у сына, и Мстислав решил потешить мать и жену охотой. Несмотря на возраст, Гита Мономахова ловко сидела в седле, Христина же скоро устала, и князь доверил Ставру вместе с отроками проводить жену на поляну, где позже был устроен пир. Но сегодня...

— И что, вовсе никого на дворе нету? — Ставр вспомнил чей-то новенький возок в дальнем углу.

— Боярин Даньслав Борисыч здеся.

— Позови.

Отрок смерил Ставра придирчивым взглядом, но перед ним был большой боярин, и он не осмелился спорить. Проводив гостя в сени, ушёл искать Даньслава Борисыча.

Тот вышел нескоро — Ставр успел осерчать: его, как безусого отрока, заставляют ждать. Князев милостник был важен и горделив.

— Почто ты тут, Ставр Гордятич? — спросил с порога.

— Князя повидать хотел. Сотский я. Да, вишь, забыл что-то про меня Всеволод Мстиславич.

— Ты, Ставр Гордятич, сотским был — вот сотским и оставайся. А при князе бояре есть. Не до тебя ему.

— Да как же...

— Всеволод Мстиславич сам порешит, как быть и чьего совета слушать.

— Так ведь служба княжья у меня! Я при князе Мстиславе Владимириче...

— Ныне в Новгороде другой князь. Мстислав Владимирич в Белгород отъехал, а нас тут поставил город блюсти.

— Нешто мы не соблюдём?

— Князю виднее. Меня Всеволод Мстиславич сотским поставил — мне и решать.

Ставр только ахнул, не веря своим ушам.

— Так мне что же — опала княжья? — только и вымолвил он.

— Почему сразу опала? Ты городу служил? Вот и служи ему. А князь себе иных слуг нашёл. А коли будет в тебе нужда — так призовёт. Покамест довольно у него своих верных.

«А я, значит, неверный!» — хотелось крикнуть Ставру, но он ничего не сказал. Оставалась надежда, что Даньслав куражится от худородства своего — дескать, вот я куда взлетел. А сам князь Всеволод от отца небось наслышан, кто ему без малого двадцать годов служил. Дабы не терять лица, Ставр заговорил о другом — как живётся-можется, здоровы ли домашние и нет ли вестей из Киева. Даньслав отвечал, надуваясь от важности, и Ставр вскоре уехал.