Бекетов резко развернул руль и поехал в противоположную от дома сторону, сам не зная, куда приведет его дорога. Раскаленный за целый день воздух, врывавшийся в открытые окна машины, не приносил желанной прохлады, а напротив, обжигал и без того разгоряченную кожу. Алексей уже подумывал заехать в какое-нибудь кафе, чтобы ненадолго укрывшись от жары, выпить пару безалкогольных коктейлей со льдом. Но поймал себя на том, что узнает район, в котором находится и отчего-то мысли о спасительной прохладе его покинули. Бекетов доехал до перекрестка и повернул направо. Минут через десять он уже заезжал во двор старой типовой пятиэтажки с аккуратным палисадником, раскинувшимся вдоль дома и радующим глаз аляповатыми цветами, распустившимися почти одновременно. Алексей припарковал машину и вышел. Чего он ждал, ответить он не мог даже сам себе. А вот кого, он понимал прекрасно. Бекетов достал телефон и посмотрел время. По логике вещей, Женя должна была появиться в ближайшие полчаса, если, конечно, ее ничего не задержит. Он осмотрел двор, на котором играли дети, оглашая все вокруг радостными криками. Несколько мам взирали на творящееся безобразие и лишь изредка одергивали особо активных нарушителей спокойствия. На лавочке неподалеку сидела парочка, и парень лет пятнадцати что-то нашептывал рыжеволосой девочке, которая то и дело прыскала со смеха, не забывая бросать на виновника своего веселья озорные взгляды.

Бекетов ощущал себя абсолютно лишним и неуместным, но уезжать не торопился. Уже начали опускаться сумерки, когда на дорожке, ведущей к дому, появилась Майковская. Она не спеша шла, раскачивая сумку, и что-то напевала себе под нос. Светло-голубые джинсы, белая футболочка с Орейро и кеды в цветочек. Картину дополняли наушники, которые девушка торопливо выдернула, чтобы поздороваться с невысокой темноволосой женщиной, отчитывавшей в этот момент мальчишку, бросавшегося песком в сотоварищей.

– Наконец-то, Женечка, я уже заждалась, - она отпустила маленького сорванца, махнув, чтобы он шел дальше играть.
– Приходи попозже, когда я Никитку спать уложу, а то опять целый вечер одна просидишь.

– Тамара Леонидовна, может завтра.
– Майковская слабо улыбнулась, - Я...

И тут она увидела Его и замерла, как каменное изваяние, даже лицо вытянулось.

Женина собеседница проследила за ее взглядом и недовольно проговорила:

– Приехал уже часа два назад. И чего ему тут надо, непонятно.

"М-да, а что я и правда здесь делаю?", - подумал Бекетов, но с места не сдвинулся, ожидая, что Майковская к нему подойдет, или хотя бы направится в его сторону.

Женя, видимо, уже приходила в себя, потому что растерянность на ее лице сменилась показным равнодушием, хотя шаги в его сторону девушка делала осторожно, словно боялась, что Бекетов на нее может наброситься. Он даже усмехнулся про себя.

– Зачем вы приехали?
– Майковская в упор посмотрела на Алексея и нахмурилась, ясно давая понять, что она ему не рада.

А собственно, чего он ждал?

– Если я скажу, что не знаю, ты мне поверишь? Кстати, где ты так долго пропадала, рабочий день уже давно закончился?

– К Ольге ездила, хотя зачем я вам это говорю?

– Как она себя чувствует?

– Алексей Викторович, это ведь вас абсолютно не касается, - Женя даже губу закусила, видимо, раздумывая, как бы помягче от него избавиться, и в этот момент Бекетов осознал весь комизм и глупость ситуации. Поднялась злость на самого себя, на Майковскую, на весь этот балаган, который он устроил.

– В конце концов, Жень, я просто хотел тебя увидеть, и ничего страшного в этом не вижу!
– рявкнул Бекетов.

Майковская побледнела, потом, кажется, покраснела, и почти шепотом попросила:

– Не кричите, пожалуйста.

Бекетов глубоко вздохнул и уже спокойней продолжил:

– Я завтра улетаю в Китай, и вернусь не раньше начала августа. Поедем в кафе, на набережную, куда угодно.

– Зачем?
– Майковская в недоумении уставилась на него.

– Черт, Жень, не задавай вопросов, на которые я не знаю, что отвечать.

С минуту оба молчали, и Алексей уже раздумывал плюнуть на все и уехать, когда девушка все так же тихо произнесла:

– Хорошо. Давайте на набережную.

Бекетов открыл дверцу машины, и Женя, поколебавшись несколько секунд, все же села.

От реки тянуло прохладой, столь желанной этим жарким летним вечером. Однако желающих насладится вечерней прогулкой под мерный плеск воды, разбивавшейся о каменный парапет, почти не было.

Алексей остановился и посмотрел на расцвеченный огнями город, раскинувшийся на другом берегу. Он казался похожим на огромный муравейник, в котором ни на секунду не останавливается жизнь, и все куда-то спешат, двигаются, как на ускорившей ход кинопленке, боясь остановиться. А ведь, порой, только прекратив движение, мы начинаем по-настоящему жить, потому что как никогда ясно видим, что самое важное находится перед нами, стоит только протянуть руку.