– Вот так.... Вот так, моя хорошая, - он с остервенением двигался внутри моего тела.

А мне хотелось только одного - умереть. Я вцепилась в покрывало, сглатывая слезы. Горячее дыхание обжигало шею. В нос ударил резкий запах алкоголя, смешанный с терпким ароматом. Меня захлестнуло отвращение. Я попыталась вырваться. Но Пашка сам откатился в сторону, пробормотав ругательство.

– Скажи, Жень, ты под Лешкой тоже от слез захлебываешься, или проблема во мне?
– он навис надо мной.
– И прекрати разыгрывать из себя жертву. Все было по обоюдному согласию и более того, ТВОЕЙ инициативе.

Он был прав. Я САМА изнасиловала свою душу. САМА пришла сюда. И с этой грязью внутри мне теперь предстоит жить. Дрожащими руками, я оправила платье и села. Мне хотелось одного - отмыться. Стереть со своей кожи чужие прикосновения. Вот только невозможно стереть их из памяти. И я знала, что это останется со мной навсегда.

Чувство вины разрасталось подобно снежному кому, вплетая в себя стыд и отчаяние.

Я не понимала, как Лешка может возвращаться ко мне после... Как может улыбаться и врать, что любит...

– Бедная девочка, - Пашка усмехнулся, - что думаешь делать дальше? Пойдешь к Алексею и покаешься в содеянном? Жаль, не буду при этом присутствовать. Хотел бы я видеть его лицо.

Я подняла глаза. Пашка стоял, привалившись к косяку двери и крутил в руках сигарету.

– Я тебя не задерживаю, Жень. Если, конечно, ты сама не хочешь остаться, - он хищно улыбнулся. – При желании, можем продолжить и довести начатое до конца.

– Нет!

Я резко встала. Сгорая от стыда, наклонилась, чтобы поднять белье, одной рукой придерживая сползавшее с плеч платье. Пашка, не отрываясь, смотрел на меня, пока я не скрылась в ванной. Захлопнув дверь, я привалилась к стене и закрыла глаза. Если бы я могла хоть что-то изменить. Если бы я могла…

Глава 18.

Круглов в нетерпении барабанил пальцами по столу, то и дело бросая взгляд на дверь. Кафе в этот ранний час было почти пустым. И тишину нарушал лишь сидящий за соседним столиком ребенок, который требовал новую порцию мороженого. Круглов повернул голову и увидел, как мать, шикнув на мальчишку, подозвала официантку, видимо, чтобы попросить счет. Ребенок продолжал упорствовать, размахивая ручками, и даже скривил мордашку, намереваясь заплакать. Павел в раздражении отодвинул от себя яичницу, которую заказал. Этот сопляк действовал ему на нервы. Неужели нельзя унять его? Он снова посмотрел на дверь и перевел взгляд на часы, висевшие над входом. Половина десятого. Твою мать, снежная королева не торопится. Опаздывает уже на полчаса. Круглов сжал вилку, наблюдая, как мать тащит упиравшегося ребенка мимо его столика. Мальчишка ухитрился уцепиться за скатерть, и потянул на себя. Тарелка опасно пододвинулась к краю.

– Антон, прекрати!

Круглов еле сдержался, чтобы не схватить ребенка за шкирку и как следует встряхнуть.

– Простите, - женщина повернулась к Павлу, и он снисходительно улыбнулся, мол, ничего страшного.

А внутри полыхнула злость. Когда они уже уберутся отсюда? И когда придет Наталья? Сколько еще он будет ждать ее?

Колокольчик над дверью тихонько звякнул. Круглов подобрался и повернул голову. Наталья выглядела как всегда безукоризненно. Строгое серебристо-серое платье до колена с воротником-стоечкой. Туфли на высоком каблуке. В руках маленькая белая сумочка. Бросив равнодушный взгляд на проскользнувших мимо нее женщину с ребенком, Наталья осмотрела зал. Круглов чуть не поперхнулся, когда она, прищурившись, слегка кивнула ему и направилась в его сторону. Наталья всегда вызывала в нем противоречивые чувства. Она будила в нем желание, неудержимое и острое. Владеть ее телом было заманчиво. Это как сорвать джекпот, неожиданно для всех выиграв в лотерею. Но в то же время Круглов прекрасно понимал, что она опасный соперник. Его восхищал недюжинный ум и дьявольская изворотливость, которые позволяли ей выходить победительницей из любых ситуаций. И она была ему не по зубам. Разве что у Круглова появились бы на руках козыри, которым она бы ничего не смогла противопоставить. И он надеялся, что они у него были.

– Ну здравствуй, - Наталья отодвинула стул и села, положив сумочку перед собой, -надеюсь, ты не просто так выдернул меня с постели.

Она махнула рукой, и к столику подошла официантка.

– Кофе, без сахара. И свежие круассаны.

– У нас нет круассанов, - девушка положила перед Натальей меню, - может быть, выберете что-то другое.

– Да уж… , - Наталья презрительно сжала губы, - тогда только кофе. И, побыстрее.

Девушка торопливо кивнула и отошла.

– И о чем ты хотел поговорить?

Павел прокашлялся, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом синих глаз. Мелькнула мысль, что зря он все это затеял. Но отступать было некуда. Без денег, без фирмы и с огромным долгом, который он смог погасить лишь частично, воспользовавшись деньгами, которыми расплатилась Наталья. А перспектива была невеселой. Если верить Ромухову, а сомневаться в его словах не приходилось, его закопают заживо, или заставят отрабатывать. Как? Думать об этом совсем не хотелось. Круглов вскинул глаза, чувствуя, как его охватывает непривычная робость. Твою мать, эта стерва лишает его последних остатков самообладания.