Может быть, лейтенанта только ранило? Не разобрался Гогебошвили. "Конечно, ранило, - уговаривал себя Логунов.
– Ранило..."

– Малюгин, цел?

– Порядок. Только он сейчас вернется.

– Встретим. Готовь патроны.

"А как остальные?" - Логунов окинул взглядом поле. Взвод рассыпался метрах в трехстах от машины. Одни остались там, куда спрыгнули со "студера", лишь немного отползли в сторону. Другие перебрались подальше от дороги. Кто-то лежал, кто-то сидел, и все смотрели в небо, в ту сторону, куда улетел "мессер" и откуда в каждую секунду он мог появиться снова.

Кажется, все целы. Но на таком расстоянии разве разберешь?

Кто-то поднялся и быстро побежал к машине. Логунов узнал Трибунского. "Значит, цел. Хочет взять второй пулемет, - понял Логунов.
– Не успеет. "Мессер" вот-вот появится. Не успеет..."

– Трибунский, ложись! Слышишь, ложись!
– закричал Логунов и взмахнул рукой сверху вниз.
– Ложись, я тебе говорю!

Привыкший подчиняться командиру, Трибунский послушно упал на землю.

– Спрятал лейтенанта, хорошо спрятал...
– у машины стоял Гогебошвили.

"Вернется же "мессер", непременно вернется, холера. Надо спасать машину и орудия", - только об этом сейчас и думал Логунов.

– Давай вперед метров на двести, а потом в степь... Подальше от ребят - торопливо сказал он шоферу.
– Выйдет на нас - кружись волчком, но машину и пушки из-под огня выведи! Понял?!

– Пусть летит!
– закричал Гогебошвили.
– Пусть летит!
– глаза у него стали почему-то круглыми, бешенными.
– Я ему карусель устрою! Ни одна пуля в пушки не попадет!

– Помчали!
– Теперь все зависело от таланта Гогебошвили. И от того, насколько повезет.

Гогебошвили мягко, как-то даже ласково тронул машину с места. Как раз в это время Логунов и увидел вдали приближающуюся в небе точку. Она стремительно росла. Возвращался "мессер". Логунов постучал по кабине, показал на истребитель шоферу и потянулся пулемету. А Гогебошвили сорвал машину с дороги и пошел, и пошел в степь, уводя самолет от взвода. Так раненая утка, подставляя себя под удар, уводит хищника от выводка.

Самолет шел не с той стороны, куда он скрылся, и откуда его ждали. Где-то там, за горизонтом, он сделал полукруг и заходил сейчас, как и в первый раз, со стороны солнца.

Возвращающийся самолет видели уже все. Кто сразу распластался, приник к земле, кто продолжал следить за приближающимся "мессером", готовый вжаться в землю, когда он подойдет поближе.

Беззащитным и беспомощным чувствует себя человек, когда лежит на земле и видит идущий на него вражеский истребитель, оснащенный скорострельными пулеметами. Если бы ответить огнем на огонь? Так нечем ведь! Просто лежишь и ждешь, когда в тебя станут стрелять. И вся твоя защита от несущих смерть пулеметов - вылинявшая ткань хлопчатобумажной гимнастерки.

"Хоть бы маленькая ямка, - думал, вжимаясь в землю, Трибунский.
– Если бы сейчас земля провалилась, и можно было укрыться...
– Он кожей чувствовал нацеленные на него пулеметы. Именно на него...
– А если в голову?!
– Он представил себе, как пуля из крупнокалиберного пулемета ударяет в голову, и голова раскалывается, словно арбуз.
– Только бы не в голову. Только бы не в голову!" - осталась одна-единственная мысль. Не зная, что сделать, чтобы уберечься от страшного удара, он прикрыл голову руками. Прикрыл ладонями от крупнокалиберных скорострельных пулеметов.

Логунову некогда было думать, что и как случится, если в него попадут. Он держал в руках оружие, сам должен попасть. И думал он только об этом.

Вернулся...
– шептал Логунов, как будто громким разговором боялся спугнуть приближающийся самолет.
– Вернулся... Эт-то хорошо... Сейчас мы тебя встретим... По мотору... Надо по мотору. Раз ты вернулся... мы встретим...

Он подпустил истребитель метров на шестьсот и нажал на спусковой крючок. Прозвучала короткая очередь, пулемет дернулся и умолк. Перекос патрона. Пустяковая задержка. Чтобы устранить ее, нужно всего несколько секунд. Но за эти секунды "мессер" вплотную подойдет к машине, обстреляет ее и скроется за горизонтом.

– Пригнись!
– крикнул Логунов Малюгину. Присел на корточки и прижался к борту машины.

"Студер" взревел и прыгнул вперед. Потом так же неожиданно накренился и помчался куда-то вправо, кажется, только на двух колесах. Неожиданно остановился на мгновение, словно хотел затаиться, снова прыгнул и пошел опять на двух колесах, но теперь уже круто влево, влево... влево... "Мессер" не успевал разворачиваться за машиной, выкручивающей столь немыслимые виражи. Длиннющая очередь прошлась по кабине, вспахала поле и "мессер" скрылся за горизонтом.