Шрифт:
Сих-то назиаменует божий вопрос к Иову: «Уразумел ли ты время рождения коз, живущих на горах каменных?»
Сии суть юницы, голубицы, горлицы, вселюбезнейшпе господу, рождением своим умилостивляющие его, о которых сам Авраам говорит: «Владыко господи, почему уразумею?..» Говорит же к нему: «Возьми юницу трехлетнюю и козу трехлетнюю, п барана трехлетнего, п горлицу, и голубя». И чуть ли не пз сего числа воскресил одну Петр: «Она же отворила очи своп…» «Очп твоп голубиные…» Тавифа — значит серна. Все сип суть не своей, но божьей славы преукрашенные служительницы: «Се раба господпя…»
Как же дерзаешь сих прекрасных певест божипх лишить украшений своих? Как смеешь отдать оные блудницам, угодницам идолов?
«И совлекла ризы вдовства своего… п облеклася в ризы веселия своего… и обложила ожерелье, и цепи, и серьги — и все украшение свое… и было изменено лицо ее… и удивились красоте ее премного очень» (Иудпфь, гл. 9).
«Вся слава дочери царевой внутри». Израиль, похитив хорошее у язычников, посвящает господу. А ты хочешь делать наоборот, например: Гедеон из золотых серег и ожерелий и пз золотых цепей, украшающих шеи верблюдов, и пз других красот, из плена побежденных врагов добытых, сделал одежду первосвященнику: «Да даст мне всяк муж серьгу пз плена своего. И простер руку и вверг ту…» (Судей, гл. 8).
Так Иосиф завладел всею землею египетскою. Ее мудрецы наппаче писали фигурами, что все Израиль под именем Иосифа посвятпл живому богу. А все то Иосиф, то есть приложение, что прилагается сверх тленных образов, которые в виде египтян просят Иосифа: «Дай семя, да посеем, п живы будем, и не умрем, и земля не опустеет. Дает пм хлебы за скотов их, плоть ничто же…»
Мне кажется, что и самая славная египетская фигура сфинкс перенесена Израилем в посвящение богу. Она мучила не могущих решить полезнейшего гадания. И князь израильский Иеффай с воинством свопм переколол всех мужей Ефремовых, не могущпх решить фигуры сей — колос. «Говорите «колос». И не сумели говорить так, и взяли их, и закололи» (Судей, гл. 12) [379] .
379
О Сфинксе см. стр. 307—308 наст. изд. О князе израильском Леффае см. прим. 10 к «Беседе 1–й…». Такое переосмысление, очень характерное для Сковороды, в едином плане мифических и библейских образов еще раз подтверждает аллегоричность истолкования Сковородой Библии. — 401.
Афанаспй. А что значит слово сие — колос?
Яков. Думаю, то же, что пшеничный колос.
Афанаспй. Я слышу: колос, но не слышу силы его.
Яков. Думаю, он пз числа тех, которые рвали и молотили и елп апостолы в субботу.
Афанасий. Тех-то я и не разумею. Апостолам чужое рвать не прпстало: своего пе пмелп жать п молотить некогда, а исторгать, будто пеньку, дурно; да п кушать зерно сырое скотам прилично. Конечно, сей колос есть фигура.
Яков. Без сомнения, он пз чпсла семи Колосов, явившихся во спе фараону: «И семь Колосов исходили из стеб- лпя единого, избранные и добрые».
Афанасий. А я сих фараоновых пуще не понимаю; если что смыслишь — скажи, пе мучь.
Яков. Бытейская седьмпца [380] . Скажите мне, что она есть, если не пз всемирных тварей громада грубых и невкусных болванов? Но когда присмотреться и вникнуть внутрь, тогда можно увидеть, что в сей жесткой и отощалой седьмице скрывается седьмпца инородная, гораздо слаще, сытнее и питательпее наружной; а составляют обе одну седьмицу.
«И был вечер, и было утро, день один». Будто наличная седьмица колос, а тайная — зерно; пли один пустой, а другой внутри полный — 7 дней и 7 Колосов.
380
Семь дней, в которые будто бы был сотворен богом мир. Сковорода отрицает сотворение мира богом, считая, что мир вечен во времени и безграничен в пространстве. — 401.
«Повторил же сон фараону дважды. Однако ж сон фараонов один есть». «И был вечер, и было утро, день один». Слово божие является одинаков, по слышится двойное. «Что бог творит, показал фараону».
«Лицо одно, но две породы: пустая и божия, явная и тайная, образующая и образуемая». «И пожрали семь Колосов тонких и истонченных ветром семь Колосов избранных и полных».
Так, как Кит Иону. Однако же и тьма его обнимет.
Афанасий. Куда ты нелепую дпчпну наврал?
Яков. Ночь не светла не будет тебе; раскуси только хорошенько. Разве то для тебя трудным и жестоким кажется, что в седьмице свет, а в колосьях хлеб? Но сердце тогда насыщается, когда просвещается. Взгляни на Давидову речь: «Отразился на нас…» Увидим там же вместе свет и пшеницу. «И жизнь была светом человеку» (Евангелие от Иоанна, гл. 1).
Рассуждай и сие: «Взалчут на вечер…» Когда вечер с ночью голодный, тогда утро со светом сытное. «Исполнюсь завтра… Насыщуся, когда… Разумею-де сон сей, да ночью же и видел». «И се свечник золотой весь…» Но что значит? Внутренний ему ангел толкует: «Сие слово господне…» «Светильник ногам моим закон твой…» О сем светильнике наведайся в книге (Исход, гл. 25).
Сколь же велико сходство, равнословие и пропорция — 7 вечерей с утрами, 7 Колосов с полосами, 7 свеч- ничих ветвей со светильцами.
В вечерах утро, день, око, шар, солнце. В пустых полосах колосы полные с зерном. В светильника ветвях, от одного стебля происшедших, кружочки с чашечками, полушариками, наполненными елеем и просвещающим, и насыщающим. Теперь о сем свечнике скажу с Захарьиным ангелом: «Семь спх очи господни суть, призирающие на всю землю. Так семь же и светов, просвещающих Вселенную, и семь хлебов, насыщающих 5 тысяч». Сие слово господне…
Афанасий. Так разве же у бога только 7 очей?
Яков. Врешь! Не 7, но одна вечность. 7 дней заключили в себе всю тварь. А сверх всей седьмицы блистает слава вечного — как одно лицо в семи зеркалах, и одно солнце в семи днях, и один огонь в семи свечах, и одно зерно в семи добрых полосах, и одна печать в семи сургу- чах. «Призирающие на всю землю», то есть открывающиеся сверх всей тленп… «И свет во тьме светится…»