Шрифт:
Обретающие в испорченном вкусное, в мертвенном живое, в бесчестном бесценное, как евангельская жена монету в горничном соре, радуйтеся со мною… как ра- достотворный господа перстень и гривну у блудницы Фа- мари п жезл свой, отцом его Иаковом для овец остроганный, как Иезекииль сокрытые в соре опресноки, говоря с Мойс–еем: «Сей есть господь, его же завещал…» «Сей хлеб… вкусите и видите…» «Обрел Мессию…» «Если изведешь честное от недостойного, как уста мои будешь» (Иеремия, гл. 15).
II чуть ли не спе тайной вечерп зерно кушал с товарищами своими Данппл и сделался добрее лицом и крепче телом, паче служителей, едящих от стола двора Вавилонского. А Иаков через сне же достал от Исава первенство. Поощряет к сему и пророк Михей: «Спи же не разумели помышления господнего…» Что ж делать? Так «восстань, — говорит, — и изломай их, дочь Сиона.., и воз- ложа господу множество пх…» (гл. 4). II толочь знамение п манну, то есть чудо, — значит разжевать, раскусить. Исапя кричит: «Воздвигните знамение на язычников». Воздвигнуть знамение — значит возвысить оное в гору и поднять к разумению самого его начала. Взойтп в божественное понятие, чтобы не пахло больше землею. И сие то значит: «исходили люди…» и то: «возложили господу…», то есть положить на горнем месте, выше всех стихий. И не сюда ли приглашает сие: «Если я вознесен буду от земли, тогда все привлеку к себе» (Евангелие от Иоанна).
Если из тленных стало вынпкать нетленное понятпе, тогда-то можно сказать: «Зима прошла, дождь отошел, отошел себе. Цветы явилися на земле, время обрезания (виноградных гроздей) приспело» (Песнь песней, гл. 2). «Собралася вода, которая под небесами, в собрания свои, и явилася суша».
В то время точно дается знамение в понятие человеку, когда оно из плоти преобразуется в божество. «Сотвори со мною знамение во благо». Будто бы сказал: сотвори вначале, сделай твоим, приведи к концу. Ты начало и всякой кончины конец бесконечный. И не сие ль значпт манна, падающая сверх поверхности земной? И се ли на лпцо пустыни мелкое, как корбандр (чуть ли не червец), белое, как лед на земле.
Сии ж знамении называются терминами, по–славянски пределами, силу божпю внутри себя заключающими. «Если поспите посреди пределов». Тот отдохнет, кто внпкнет, войдет, раскусит и пажить обретет.
«…Если войдут в покой мой…»
Называются и дверью: «Спи врата небесные…»
« и стеною: «Осягнут слепые стену…»
« и печатью: «Книга запечатленная…»
« и следом: «Изойдет вслед ее…» (Сирах)
« и путем: «На путях ее (премудрости)
присядь…»
« и оконцем: «Проппцающпй сквозь оконца
ее…»
« и тенью: «Люди, сидящие во тьме…»
Сии суть сидящие с Валаамом на подлости тленных образов, падая долу, и не восстанут в совет праведных, доколе от тепп не подымутся п не пролезут стен дома сего, разве о боге. «Те сняты были и пали».
Вспомните читанное из Иоиля в день пятидесятницы: «Дети Спона, радуйтесь, ибо дал вам пищу в правде…» «Изолью от духа моего на всяку плоть (образов) и прорекут сыновья ваши, и дочери ваши, и старцы ваши, сны узрят…»
«Дам чудеса на небесах вверху. И знамение на земле внизу…» (Деяния апостолов, гл. 2). Вспомните не во тьме, но в горнице сидящих апостолов: «И начали говорить, ибо дух дал им…» Кроме того…
Афанасий. О брат Лонгин! Долго везешь твою околесную, с твоими херувимами, верблюдами и ослами. У кольца нет конца, по пословице, и у твоей речи.
Ермолай. Не мешай ему, Афанасий! Мне много хорошего привела на память речь его. Вспомпил я Да- маскпнову оду [369] , которую поют в пресветлейшее воскресения утро: «Богоотец посему Давид…» Образы, или символы, дали вспомнить сень Авраамову, приемлющую в себя трисолнечное единство божие, и кто мне воспретит мыслить, что Авраам сению своею служит вышнему? Авраам образует вечного тень, свидетельствует об истине 70 старцев, Мойсеем избранных служить скинии откровения. Скиния — значит куща, сень, шатер. В сию сень пис- ходит п почивает дух божий. «Прппочил дух па них и пророчествовал» (Числа, гл. 11).
369
Имеется в виду произведение Иоанна Дамаскттпа (073— 076 — ок. 754 гг.) — византийского богослова и философа, пользовавшеюся большой популярностью еще в Киевской Руси. По свидетельству биографа М. Ковалннского, произведения Дамас- кина очень нравились Сковороде. — 387.
Иезекпплевские твои, друг мой Лонгии, колеса привели на ум венец Павла, воздаваемый ему не в наш день, но в день оный. Вспомнил и перстень, обручающий в жизнь вечную: «Обручу тебя себе вовек… Обручу тебя себе в вере, и узнаешь господа »(Осия, гл. 2).
Вспомнил и моппсто возлюбленной невесты. «Сердце наше привлекла ты единым от очей твоих, единым ожерельем шеи твоей. Ожерелье на шее есть то же кольцо, состоящее из шариков. Вспомнил и яблоко огороженного сада.
А что есть яблоко, если пе шар? Что ж есть шар, если не фигура, состоящая из многих колес? «Положите меня в яблоки, ибо уязвлена я любовью». Если бы оно было не тем, никогда бы ни сказал Соломон: «Как яблоко золотое в серьге сардпйского камня, еще скажи слово приличное ему» (Прптчп, гл. 25).
Дражайший твой анфракс и фарсис привели спе: «Утверждение премудрости пзбраннее золота; вселенпя же разума дражайше серебра (Прптчп, гл. 16).
Сияние премудрости божией, из тленных образов блистающей, подобны есть драгоценному сокровищу, в недрах сокровенному. Но очп… очп, зарею божества блистающие, очи спасительные.., очи, тобою упомянутые, представили мне жалости достойного без очей Самсона. Очп сильнейшему сему мужу и судье израильскому выкололи те, кто Исааку грязью затаскали псточнпкп. «Очп твои, как озера в Есевоне». Плачет Иеремия о сих очах: «Как омрачил в гневе своем господь дочь Спона, сверг с небес на землю славу Израплеву!.. Погрузил господь и не пощадил. Все красное Иакова разорил. Твердыни дочери Иудпной изверг… Око мое погрязнет… Око мое закрывается… Оскудели очп нашп… Померкли очи наши… Рассыпалась радость сердец наших. Упал венец с главы нашей…»
Но никогда они пуще затасканы не были, как в наше время, да не видим то: «Блаженны очн видящие, которых видите». Тут о сем же Иов: «Кто меня устроит по месяцам прежних дней?.. Око было слепым, нога же хромой… Ныне же поругавшиеся малейшие… ни лица моего не пощадили от оплеванпя». «Обратилися в плач гусли. Песнь же моя в рыдание мне: знаю, что смерть меня сотрет».
В сих господних очах высокое знание утаивается. «Очи господни соблюдают чувство» (Притчи, гл. 21).
Сие чувство есть источник мира и веселья. «Видящее око доброе веселит сердце» (Прптчп, гл. 15).