Эрика хотела, было, возмутиться подобному вмешательству в собственные идеи и политику маленькой дамской компании, но вскоре передумала. Тина Митчелл назвала такие цифры, что возмущался бы только дурак. Девушка прикинула, как мало остаётся до конца последнего учебного года, и как сверстники начнут с ума сходить в поисках работы и подработки, поэтому быстро согласилась. Сентиментальность и альтруизм хороши, однако, если ей хотят платить, и платить много, почему нет? Жизненная философия, сделав очередной замысловатый виток, перешла в спокойное состояние.

Они с Тиной обсудили детали и удобное для всех время, раз уж странное кулинарное сборище стихийно приобретало статус клуба. Клуба, который Джорджия, явно пересмотревшая сериалов, действительно нарекла в дальнейшем «Отчаянными домохозяйками». Эрика не возражала, расширив заодно и собственный круг знакомств. Несколько раз в неделю дамы съезжались в пентхаус Тины, значительно поднаторев в вопросах готовки и частично сменив размеры одежды на меньшие. Главный кулинар прониклась к участницам симпатией и уважением, но самое большое уважение, разумеется, досталось котам – Эрика с детства была неравнодушна к животным и после мастер-классов не упускала случая потискать нахальных персов. Те отвечали взаимностью и урчанием, нередко оставляя затяжки на колготках. Вообще с клубом и его распорядком всё складывалось прилично, и хотя девушка не успевала тратить гонорары, а потихоньку копила, зато отрывалась на практике по полной программе: несколько раз в неделю было и молочно-авокадное безумие, и тыквенные пироги, и низкокалорийная заправка, составленная для салатов. И многое другое. К первому курсу, когда везение частенько отказывало школьным приятелям, но только не ей, Эрика считала венцом своеобразной карьеры появление очередного кота в доме Тины.

– Милый, пушистый, очень ласковый. Назвала его в твою честь, дорогая! –хвасталась женщина, дозвонившись рано утром сестре по интересам. Эрика, не успевшая включить ни логику, ни прочие ощущения, от души посочувствовала незнакомому животному.

– В мою честь? Рубинштейном, что ли?!

В трубке послышался довольный смешок.

– Да нет же, Тимьяном. Ты у меня почему-то ассоциируешься именно с данной приправой.

Девушка прыснула, неспешно включая чувство юмора и потирая заспанные глаза.

– Бедный кошак. Он, видимо, такой же мелкий, пёстрый и от него сильно пахнет?

Телефон ответил уже откровенным хохотом.

– Люблю тебя за то, что сразу просекаешь ситуацию, Эрика! Цвет у него снежно-белый на самом деле, а насчёт размера и запаха… Разберёшься при личной встрече.

Поболтав с кошатницей ещё немного и поблагодарив за честь, девушка свернула кое-как милую беседу до следующих клубных посиделок. Из головы не шёл образ белого кота, усыпанного ароматными розово-лиловыми цветочками тимьяна. С новым персом Эрика в дальнейшем общий язык нашла и подружилась. Если не считать возросшего числа питомцев Тины, личные достижения оценивались ещё солидным пополнением коллекции рецептов, да периодическими охами-ахами со стороны клуба: дамочки, будто разом взбесившись, наперебой предлагали написание книги по кулинарии.

– Ради всего святого, не занудствуйте, как мой отчим! И не путайте меня с Джейми Оливером[7]!
– отбивалась девушка, порядком устав разъяснять одно и то же.
– Я не собираюсь становиться поваром, не собираюсь захватывать мир и обретать народную любовь – по крайней мере, таким способом!

– А каким собираешься? – моментально встряла Мардж, впустую соблазнявшая заманчивыми идеями.

Эрика, поняв, что едва не проговорилась, дёрнула плечом.

– Никаким. Мне вполне достаточно будет элементарного журнала для женщин, плюс нашего клуба в качестве приятного разнообразия.

В действительности же у Эрики имелись планы – в меру честолюбивые и не в меру интригующие. Но ими девушка ни с кем не делилась, предпочитая ждать подходящего момента и терпеть. Возможно, всё шло бы по плану, если б жизненная философия вдруг не подвела странным и немыслимым образом.

В один прекрасный день Джеральд Рубинштейн оставил семью, тихо и аккуратно собрав свои вещи.

Нет, разумеется, всё было на самом деле не слишком аккуратно: разводы вообще такими редко получаются. Особенно, если в истории замешана другая женщина; особенно, если она существует уже несколько лет, скрываемая ото всех. Особенно если непонятная вина-горечь-усталость-безысходность терзает робкого виновника проблемы – мужчину, мужа и отчима.

Луиза, не любившая скандалов, отпустила супруга мирно и без истерик, внеся лишь несколько поправок в раздел нехитрого совместного имущества. Впрочем, какое такое имущество было у учительницы? Чем Джеральд владел, то и забрал, мучаясь от страшной неловкости в процессе складывания носков и бумаг. Можно подумать, это всё меняло или оправдывало. Эрика, внимательно наблюдавшая за отчимом, хранила демонстративное молчание и гадала, будут ли прощальные слова. Про то, какая она теперь взрослая умница, девушка сполна наслушалась прежде. И лишь удивлялась, за что постоянное везение выкинуло фортель.

Почти идеальный родной отец. Ха-ха.

Почти идеальный.

Родной.

Отец.

«Надо остановить его и сказать колкость… Зачем? Папа… Нет, даже не «папа», именно «Джеральд» - оно само сложилось, как складываются горячие блинчики или исторические события. Лжец, до чего бесстыдно, беспрепятственно бросает семью, будто новой миссис Рубинштейн опора и поддержка нужнее, чем им! Зря не подлила ему слабительного накануне за ужином. А может, сменить фамилию? Чисто из принципа, чтобы на душе полегчало…»