2!» — заявляет «Утро России» (1—III—15); «Кафешантанные будни», — вопит г.

Кранихфельд («Совр. сл.» 1 — 1 — 15). — «И. С. принадлежит к числу наиболее ярких

бесполезностей», — финиширует почтеннейший проф. Н. Ф. Сумцов («Южн. кр.» —

28—V—15).

«В Victoria Regia С. пародирует самого себя», — говорит харьковское «Утро» (28-

IV-15); однако «Утро юга» (III-15) и тут находит у С. «всепобеждающую молодость».

Далее уже явственные курьезы.
– «Киевлянин» (17-V-13) пишет: «Когда “поэты”

вроде К. Бальмонта и Иг. С...» или (3—V—13): «В области литературы подвизаются

Арцыбашевы, Вербицкие, Солл(?)огубы. В области поэзии (поэзия, очевидно, не

литература??) — Игори Северянины и Иваны (?) Крученые (??)». — «Вестник знания»,

этот лауреат невежества, мямлит что-то о Тредиаковском и противопоставляет И. С. как

недостижимый для него идеал — какого-то «самобытного» поэта-рабочего... —

«Известия т-ва Вольф», прозевавши купить у И. С. вовремя его книги, заявляют, что С.

— «явление не совсем здоровое» (№ 5—1914), — в Одессе полагают, что И. С.

подражает Верлэну («Од. нов.» 18-1-14).
– Газетчик г. Вильде называет С. «эго-

писарем», (увы нам! как же после этого назвать г. Вильде??).
– Известный своими

трудами по дидактике, последователь Лао-Си, г. Арк. Бухов, ахает: «Понимаете вы,

ведь это литературный ужас: И. С. расходится сейчас 6-м изданием» («П. кур.» 4—III—

14») и т. д.

Это — все.

Сделаем кое-какие подсчеты.
– Критики-профессионалы порицали И. С. 4 раза и

хвалили 14 раз; критики-писатели порицали 9 раз и хвалили 9 раз; публицисты

186

порицали 3 раза и хвалили 7 раз; газетчики порицали 54 раза и хвалили 21 раз. Всего:

70 порицаний и 51 похвала. В процентах эти числа — 57,85% и 42,15%, т. е.

приблизительно одинаковы.
– Цифры эти, конечно, приблизительны, так как мы

подсчитывали не все, но, в общем, они дают правильное представление об отношении

критики к Игорю Северянину.

Попробуем теперь как-нибудь осмыслить, систематизировать всю эту массу

мнений.

Мы исходим, вообще говоря, из того положения, что Игорь Северянин,

действительно и несомнительно, истинный поэт, высокоодаренный как техник и нов в

том смысле, что дал нам некий синтез Фету и Тютчеву подобного модернизма с более

простыми поэтами, как Слу- чевский, Фофанов, Лохвицкая и даже (в этом нет ничего

страшного, с точки зрения историко-литературной) Апухтин и Надсон. Северянин- ская

«мещанская драма» * не есть, конечно, его собственное изобретение, но, - почерпывая

содержание оной непосредственно у только что перечисленных нами поэтов, -

Северянин подходил здесь весьма близко к Александру Блоку (сравн., напр.

«Мещанское житье» Блока в его книге «Земля в снегу»), Андрею Белому («Пепел»),

прикоснувшихся к этому роду творчества, так сказать, с другого конца.

И вот, — представьте себе — стихотворец с таким, до известной (очень небольшой)

степени, оригинальным habitus’oM, необычность коего усугубляется множеством

неологизмов, любовью к многостопным, длиннострочным стихам, дающим зачастую

впечатление не стихов, а ритмической прозы, массой ассонансов и составных ритм -

неожиданно оказавшийся поэтом с самыми простейшими сюжетами, появляется перед

критикой.

У критика-профессионала, критика-публициста в большей степени и у критика-

газетчика в еще большей степени имеется раз навсегда установленное, штата такого-то

года, представление о лирике, ее достоинствах, о благородстве поэта и т. д. Критик

ждет от стихов какого бы то ни было автора одних и тех же, ему привычных и чуть ли

не прописанных в его критиковом паспорте эмоций, а раз таковых налицо нет, то ему

ничего не остается, как только подобрать наиболее подходящее, по его мнению,

ругательство и напечатать его по возможности наиболее крупным шрифтом - вставить

это ругательство в заглавие статьи, например. Этой способностью критики, этим

главным ее качеством и объясняются появлявшиеся до «Громокипящего кубка»

ругательства Измайлова и многих других. Но ведь тот же самый Измайлов, тыкавший