оппозиционное положение. Декаденты как-то расчленились на две различные группы,

из коих одна (Иванов, Чулков) ушла в сторону теоретизма, другая (Мережковский и

др.) круто повернула назад к общественности. Эго-футуристы протестуют как против

одного превращения, так и против другого. Мы служим прежде всего свободному

искусству, не знающему других лозунгов, кроме творческой свободы. Поэтому наша

школа и сводится прежде всего к совершенному отсутствию какой бы то ни было

школы. Эго-футуристы интуитивны, они интуитивно воспринимают творчество,

индивидуально оценивая его каждый по-своему.

— Я скажу: прекрасен Пушкин! Вы же возносите лиру Лермонтова! И мы никогда

не сумеем переубедить друг друга. Ведь доказать прекрасное — невозможно! Так же

интуитивно относимся мы к словотворчеству. В порыве вдохновения, в момент

подъема поэт рождает новое слово, относительно которого тоже не может быть одной

какой-либо оценки, потому что оно воспринимается индивидуально. Я, напр., понимаю

красоту новых слов Игоря Васильевича — «олуненный», «центрит», «озерзамок» и т. д.

Однако же никогда истинное его творчество не может принимать таких форм, в какие

вылилось оно у наших кубистов. У них вы найдете целое стихотворение, сплошь

состоящее из новых слов. Это уж совершенно меняет дело. Это не та творческая жажда

освежения, что родит новые формы — это просто надуманное, нарочито проводимое

экспериментаторство. Возьмите, напр., это новое слово «Сарча-Бухра» Крученых! Не

то, собственно, важно, что они золотят свои носы и выступают в желтых кофтах!

Это куда еще ни шло! Гораздо ужасные их литература, как они пакостят слово,

книгу. Ну, что значит «Сарча-Бахра»? Кто знает? Вчитываешься, и ничего не

понимаешь!

306

— Я тоже как-то решил одолеть писанья кубистов — рассказывает Игорь

Северянин. — Я посвятил им три недели, изучал, вчитывался, размышлял, — но так

ничего и не понял! Почему слово «лилия» должно быть заменено словом «уэль»? Нет,

это все люди конченные, с смущенной душой, изверившиеся, безнадежные. Или, того и

гляди, просто спекулянты!..

— И вот трагизм нашего положения, — волнуется Виктор Ховин. — Мы больше,

чем кто бы то ни было, ненавидим кубо-футуристов! И нас-то именно и смешивают с

этими обывателями, которые задумали прийти в литературу, чтобы создать что-то

новое, в то время как у них и предъ- явить-то нечего... Вот ключ к разгадке всех

экспериментов Бурлюков!

И долго еще они, наперерыв друг пред другом, варьировали на разные лады свои

бесконечные расхождения с кубизмом и его странными адептами...

Неудивительно, что «публика», толпа («преступно-равнодушна»), смешав поэтов,

истинных писателей и творцов красоты с гешефтмахерами, отвергает всех и вся. Есть,

впрочем, и чуткие души, что идут навстречу поэтам. Но истинных ценителей так мало.

НАСТОЯЩЕЕ

(На поэзо-концерте эго-футуристов)

Да, это они, настоящие футуристы. Без пунцовых кофт и размазанных носов и лбов.

С серьезным намерением ознакомить с собою и своим творчеством публику, но

публика рассыпалась жиденькими горсточками по просторному залу. И это говорило о

материальной неудаче вечера. Разложению декаданса и возрождению футуризма

докладчик г. Ховин посвящает целый час, минуя недостойные выпады против «подлой

критики», журналов, «этих торгово-промышленных базаров», «уличной прессы» и т. п.

Доклад можно свести к следующим положениям.

Первая часть — надгробная лития декадансу. Рожденное еще К. М. Фофановым

декадентство процветало, пока исходило из протеста против утилитаризма в искусстве.

Но едва оно сошло со стези индивидуализма, как стало хиреть. Бальмонт принялся за

скверные политические стихи. Блок изменил своим мотивам. Дальше пошло еще хуже.

«Символизм не хочет быть только искусством», — заявил Вячеслав Иванов. «В наши

дни нужно больше любить Некрасова, чем Пушкина», — сказал Мережковский. И сам

Антон Крайний, чье имя так связано с декадентством, заговорил о «деле», о «словах

одобряющих». Потому это вылилось в «чудовищное позорное письмо» М. Горького о