театр на Таганке с этой пьесой, заслуживает самого глубокого анализа, потому что эта

пьеса

179 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 59. Д. 60. Л. 122.

170 Кваша И. Когда мы были молодыми // Театральная жизнь. 1990. № 16.

С. 20-21.

послужила режиссеру поводом для всяких режиссерских штучек. Там и обращение к

Фантомасу, и обращение к осветителю «Митрич, выключи свет!». Неправильно, что

«Советская культура» поддержала этот спектакль»171.

Интересно, что будучи еще секретарем ЦК Е. А. Фурцева иначе отнеслась к

«переписыванию» классики в спектакле «Два веронца» в постановке театра им.

Вахтангова. В воспоминаниях знаменитого артиста театра Владимира Этуша со-

держится вполне определенные указания на это: «Надо сказать что, несмотря на

зрительский и внутритеатральный успех, пресса не спешила превозносить наш

спектакль. По мнению советской критики, мы преступили черту - нарушили каноны,

посмели исправлять и дописывать Шекспира, заказав тексты интермедий

современному писателю! (Речь идет о Николае Эрдмане - Н. Б.) ...К классике

относились с большим пиететом. Поэтому критика приняла спектакль чересчур

сдержано. Но публика рукоплескала нам без оглядки. И в ее числе была незабвенная

Екатерина Алексеевна Фурцева, тогда секретарь московского комитета и секретарь ЦК

партии. Ей спектакль очень понравился»172.

Безусловно, не всегда предварительные рецензии писались в пользу того или иного

спектакля, а иногда сотрудники изданий сами сигнализировали о спорных постановках

в ЦК КПСС. Показательно в этом отношении письмо из редакции газеты «Советская

культура» в ЦК о спектакле Московского театра Сатиры «Теркин на том свете» от 16

февраля 1966 г. «Первые просмотры этого спектакля, на которых мы присутствовали, -

писали члены редколлегии, - дают основание утверждать, что мы имеем дело с

произведением антисоветским и античекистским по своему существу... Удивительно

почти полное совпадение авторских выпадов, намеков и полунамеков в адрес органов

государственной безопасности. с клеветой, характерной для буржуазной

пропаганды»173. Однако полагая, что подобной по

172 ЦАОПИМ. Ф. 957. Оп. 1. Д. 226. Л. 161.

172 Этуш В. «И я там был».
– М.: Изд-во «Олма-пресс», 2002. С. 162.

173 Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965-1972.
– М.: Изд-во «РОССПЭН». 2009, С.

194.

становке не должно быть места на советской сцене, авторы письма вместе с тем не

рекомендовали снимать спектакль с репертуара административными мерами, т. е.

путем прямого запрета. «Нам кажется вполне возможным, - писали далее члены

редколлегии, - в данном случае опереться на общественное мнение. Можно было бы,

например, организовать обсуждение спектакля рабочей аудиторией, партийным

активом. Уверены, что даже минимальная предварительная подготовка такого об-

суждения могла бы дать весьма положительные результаты. Наблюдая реакцию многих

зрителей на первых спектаклях, мы полагаем, что в рабочей аудитории может

возникнуть прямая обструкция спектакля»174.

После выхода постановления ЦК КПСС «О повышении ответственности

руководителей органов печати, радио и телевидения, кинематографии, учреждений

культуры и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и

91

репертуара» в январе 1969 г. произошла смена руководства некоторых периодических

изданий, главные редакторы которых теперь старались не допускать появления

сомнительных рецензий. В качестве примера можно привести ситуацию со сменой

руководства в журнале «Искусство кино» в 1969 г., когда главным редактором

назначили Евгения Суркова, бывшего главного редактора Главной сценарно-

редакционной коллегии Комитета по кинематографии. Один из сотрудников журнала

Валерий Головской в своих воспоминаниях довольно подробно описывает механизм

подготовки критических материалов, сформировавшийся после прихода Суркова:

«Постоянной задачей ежемесячника было рецензирование новых советских фильмов. В

зависимости от мнения «наверху» оценка фильма, по большей части заранее,

задавалась автору рецензии. Это сразу же резко сужало круг рецензентов. Главный