расчетов, но и процессе написания сценариев. Здесь надо было особенно учитывать

контекст политических отношений с партнерами. В 1965 г. в ЦК КПСС поступило

совместное предложение министерства обороны СССР и

Госкомитета по кинематографии при Совете министров СССР о создании фильма с

рабочим названием «Освобождение Европы». Поводом к такому предложению

послужил выход на экраны знаменитого англо-американского фильма «Самый длинный

87

день». «За последние годы, - говорилось в записке отдела культуры ЦК, - на экраны

мира выпускаются кинофильмы, главным образом англо-американского производства,

которые извращают ход Второй мировой войны. Эти очень масштабные и доро-

гостоящие «боевики» пытаются доказать, что разгром гитлеровских орд в Европе

начался только с момента высадки англоамериканских войск в Нормандии, что именно

эти войска, а не Советская армия освободили Европу»161. В качестве адекватного

ответа предполагалось поставить широкоформатный художественный фильм с

участием кинематографистов Польши, Венгрии, Чехословакии, ГДР и Румынии162.

Надо отметить, что в основу всех подобных произведений была заложена не столько

историческая правда, сколько идеологическая константа, учитывающая специфику

отношений с политическим руководством социалистических стран, и - главное

– желание «дать достойный ответ Западу». Иллюстрацию того, каким образом

создавались подобные творческие работы, можно также найти в мемуарах Б. А.

Павленка: «Сложной, - вспоминает заместитель председателя Госкино, - была судьба у

Юрия Озерова, взявшегося создать художественную летопись Великой Отечественной

войны. Он решил завоевать Восточную Европу, создав эпопею «Солдаты свободы».

Героями новой работы должны были стать бойцы антифашистского Сопротивления, в

том числе и руководители коммунистических и рабочих партий. Картина вышла из-под

контроля не только Госкино, но и высшего руководства страны: каждый из секретарей

дружественных нам партий захотел найти свое место в киноленте. Выделенные со-

юзниками по Варшавскому договору соавторы сценария лезли вон из кожи, чтобы

подтянуть образ своего шефа до пристойного уровня. В боевой биографии Тито

хватало материала, но что было делать с великим румынским вождем Чаушеску,

которому к концу войны стукнуло немногим более пятнадцати лет. Или, скажем, с

польским лидером, паном Гереком, не имевшим никакого отношения к освобождению

Речи Посполитой. Он рубал уголек в бельгийской шахте, хотя и значился лейтенантом

Сопротивления. Картину нашпиговали фальшивыми эпизодами, неуклюже

вставленными в сценарий. Не забыты были и наши вожди. Как можно было завершить

эпопею, не обозначив, скажем, первого секретаря Московского горкома партии Виктора

Васильевича Гришина? Правда, к началу Великой Отечественной войны он был всего-

то секретарем парткома одного из паровозных депо Подмосковья, но почему бы ему не

пробегать по железнодорожному мосту с пистолетом в руке? И никто не мог копнуть

правду - все художественные натяжки были высочайше одобрены верхами. Не собирать

же совещание по типу Коминформа, а и соберешь - передерутся. Режиссер приехал из

восточноевропейского турне одаренный медалями дружественных держав, но это мало

помогло фильму, в прокате он прошел незаметно»163.

О процессе написания сценария к фильму «Солдаты свободы» вспоминал и Валерий

Головской, причем, его впечатление совпало с мнением чиновника Госкино: «. В

данном случае ощущалось давление еще и со стороны компартий всех соц-стран.

Каждая из них вопреки исторической правде требовала показать, как они готовили

восстание народов против фашизма. В результате в картине на одной доске оказались

поляки и венгры, югославы и румыны с чехами»164.

Еще несколько примеров того, какое влияние на процесс создания фильмов

оказывало руководство социалистических стран, приводит в своих воспоминаниях

Евгений Матвеев. Первый эпизод, рассказанный известным актером, был связан с вне-

сением изменений в сценарий фильма по роману Александра Чаковского «Победа».