По ясной для Флютрю причине Врод Занз-Ундикравн не принуждал его подвергать обряду и кого-либо из своих подчинённых. Не нужны ему в окружении счастливые мертвецы, раз уж он сам вынужден величаво тянуть лямку досмертной жизни. Да и из карличьих старейшин никто не дерзал просить Флютрю об обряде: заранее было ясно, что войти в посмертие никому из "счастливчиков" надолго не удастся. Стать мертвецом при живом вожде - верный способ свести знакомство с его топором. Знакомство близкое, но недолгое, ведь расчленённый мертвец уже не поправится.

Как мог заметить всякий, по ряду веских причин Флютрю, по сути, не занимался своими прямыми некромантскими обязанностями, но зато гордо именовался главным некромантом Великого народа. Оно и не зазорно в народе, для которого "великое" именование издавна оказывалось важнее самой величины.

На досуге Флютрю помогал делу своего учителя, собственноручно переписывая по многу раз тома "Истории Отшибины". По замыслу Гру, каждый клан карликов должен иметь во владении полный её экземпляр, дабы соотносить с ним текущее своё состояние. И карлики с готовностью откликались на замысел магистра, поскольку их самолюбию произведение Гру откровенно льстило. Только вот платить за собственную великую историю карлики не желали (ну да за что вообще они желали платить?).

Иной раз учитель предлагал Флютрю попрактиковаться, чтобы не терять навыки столь трудно изученного некромантского ремесла. Ученик с благодарностью соглашался инициировать в мёртвые кого-то из важных для Гру людей. Например, будущих посланников Смерти: Чичеро, Стузо, Запра - людей, прямо скажем, не последних в Ордене. Или же - бальзамировщика Фалька, который сделал карьеру в самом Цанце.

Всякий раз обряд проходил чисто, что мог подтвердить и сам Гру. Магистр всегда присутствовал на введении в посмертие, но не вмешивался, только ободряюще кивал Флютрю лысой головой.

Вот карлики - те своего главного некроманта в деле, почитай, что и не видели. Флютрю не имел права причислять их к лику мёртвых, поэтому старался себя показать хоть в малых формах некромантского искусства: поднимал старые кости (не на многое, впрочем, годные), оживлял недавние трупы (эти-то хоть в работники годились - и могли многое сделать по хозяйству до полного своего разложения).

Когда тройке разведчиков - Лимну, Зунгу и Штонгу - посчастливилось выследить Живого Императора, это известие потрясло весь Дыбр. Пожалуй, Флютрю был потрясён даже сильнее всех, ведь со времени последних битв с войсками Восточно-Человеческой империи минуло добрых пятьдесят лет, и не ему ли, главному умельцу Дыбра в делах жизни, Смерти и пути посмертия, - знать, что живые так долго не живут.

* * *

Радостную весть принёс Штонг: он оставил Зунга и Лимна в засаде около обнаруженной пещеры Живого Императора, а сам явился к вождю в Глиняный дворец. Дворец вождя - центральное здание Дыбра, оно возвышается прямо над рынком Хозяйственной независимости, к которому сходятся все улицы селения.

Дворцовая стража не впустила Штонга в покои вождя (говорят, Занз-Ундикравн в это поздневечернее время как раз тешился со своими наложницами и не желал его принимать). Тогда Штонг разозлился и прокричал о своей находке на весь рынок. Он был удачливым разведчиком, любимцем всего Дыбра, и потому многое себе позволял.

Что тут сделалось! На открытом пространстве рынка, пустынного в вечерние часы, вокруг Штонга мигом собралась преизрядная толпа карликов. Среди них, как сразу отметил Флютрю, затесался и один мёртвый человек (человеку-то уж точно не скрыться в толпе карликов, сколь бы велика она не была).

Спустившись со своей башни, некромант опознал человека. Ну конечно же, это был не кто иной, как Чичеро из Кройдона! Тот самый мертвец, некогда инициированный самим Флютрю, который затем вступил в Орден посланников Смерти.

Чичеро гордо стоял, распахнув свой чёрный посланничий плащ, заколотый серебряной фибулой, и в свете факелов блестела его кираса дорогой карамцкой работы. Он был высок: самые рослые из карликов не закрывали его даже по пояс.

Вскочил со своих наложниц и великий вождь Врод Занз-Ундикравн. Он вышел к собравшимся в одной белой рубахе, широченные рукава которой были подколоты костяными запонками. Поговаривали, что его покойный отец (великий вождь Кост Занз-Ундикравн) велел выточить эти запонки из ключиц двух предателей, которые в битве за Отшибину сражались на стороне Живого Императора.

Впрочем, по своему обыкновению, вождь нацепил на себя и перевязь, на которой висел двуручный серебристый топор. Рослый воинственный карлик в рубахе и с топором, да ещё со злобными искрами во взоре, внушил собравшимся заметное опасение; сходные чувства толпа испытала и в отношении двенадцати отборных телохранителей.

Штонг, чувствуя, что гнев вождя сосредоточен на нём, поспешил объясниться. Он повторил для Занз-Ундикравна уже сказанное:

– Мой вождь, мы с Лимном и Зунгом обнаружили пещеру, где скрывается Живой Император, пропади он пропадом. Пещера - в получасе от Кройдонского перевала, у входа в Стунскую долину, на неприступном восточном склоне.