– А сейчас мы пойдем к башмачнику и выясним все, что сможем.

В глазах Симона снова появилась надежда – и мне почему-то стало легше на сердце.

«Шрам, мрак тебя покрой! Нельзя быть таким сентиментальным!» - с досадой заявил внутренний голос. «Да ну тебя – сам знаю,» - в тон ему так же мысленно ответил я, собирая свои пожитки.

Проходя до узким улочкам этого городка, я искоса наблюдал за мальчишкой – но, судя по всему, все окружающее было для него так же ново, как и для меня.

Местный башмачник – светлобородый мужчина преклонных лет, на паренька посмотрел с интересом, но о его родне тут он никогда не слышал – как и о другом башмачнике.

Побродив по городу до обеда, нам пришлось признать, что, скорей всего, тупоголовая тетка Руди просто перепутала название города.

– Может, есть город с похожим названием, или другой Дубок, - успокаивал парнишку я, однако лицо его стремительно превращалось в каменную маску – он только слабо кивал мне в ответ, не проронив ни слова с тех пор, как мы вышли из дома башмачника.

Наконец я не выдержал – и, остановившись, одним резким движением взял Симона за плечи и тряхнул:

– Хвать киснуть! Ты эт чего? Жил же ты без сестры, и еще проживешь! А может – найдется она еще, никто ведь не знает дорог Судьбы, верно?

Симон только слабо кивнул в ответ, пряча глаза, полные слез.

– Ну хочешь – со мной пойдем? А там, гляди, пристроишься где-нибудь, мир ведь - он большой, - сказал я, наблюдая стремительную перемену в лице мальчика – его и без того большие глаза теперь стали, словно два блюдца – сияющих синевой.

– Мне… Что – правда можно пойти с тобой? – едва выговорил он.

– А чего там? Пошли, если хочешь. Я правда, и сам толком не знаю, куда идти…

– Ты правда ВОЗЬМЕШЬ МЕНЯ С СОБОЙ? – еще раз переспросил мальчик, и только теперь до меня дошло, что он боялся не потери родственницы, а потери просто ориентира в этом большом и непростом мире, где даже собственному рассудку нельзя было доверять полностью… Сейчас единственной опорой для него был я.

– Возьму, если вытрешь сопли и престанешь умирать на ходу, - подтвердил я, пряча улыбку за суровым видом.

– Шрамчик! Я честное слово больше не буду плакать! – мальчик снова (уже который раз) бросился мне на шею – проходящая мимо тетка с корзиной опасливо перебежала на другую сторону дороги. До шеи моей малец, понятно дело, не достал, поэтому просто повис у меня на поясе. Сам смущаясь, я неловко полуобнял его одной рукой.

– Ты эт… Прекращай свои обнимки – не маленький уже. Пойдем пока вместе – а там видно будет. Ешь ты мало, да и хлопот с тобой не много… А вместе оно как-то веселее.

Я отряхнул Симона с пояса и аккуратно поставил на булыжники мостовой.

И только теперь обратил внимание на босые ноги мальчугана.

– А тебе эт… Не холодно? – спросил я осторожно.

Все еще сияя на всю улицу своей улыбкой, он не сразу понял, о чем его спрашивают. А поняв, только махнул рукой:

– Нет, я привык.

– Ну, так не годиться. Если нам надо далеко топать, то надо быть к этому готовым. Пошли-ка еще раз проведаем здешнего башмачника…

Оставив в городе почти весь остаток денег, мы покидали его не с пустыми руками – сияющий Симон гордо ступал по камням улиц ногами в новых ботинках с истинно королевской осанкой – я сам удивился такому его умению. Моя же обувка разжилась парой крепких заплат. А еще на плечах Симона болтался темно-синий плащ – пускай не новый и великоват для мальчишки, зато достаточно теплый в сырую погоду.

– Ну чего, доволен? – это снова проснулся внутренний голос. – Теперь ты еще и нянька, поздравляю.

Но на этот раз его издевки меня никак не задели.

А уже выходя из города, я помахал на прощанье рукою гостеприимному орку, который, на голову возвышаясь над проходящими мимо людьми, гордо стоял у городских ворот, охраняя порядок.

– Ей, Шрам! Я вспомнил, где тебя видел! – радостно выкрикнул он, завидев меня.

– Ты в прошлом году был здесь.

– Неужели? – с сомнением переспросил я. – Ты не ошибся?

– Да нет, я вспомнил – только у тебя тогда этих шрамов на лбу и на шее не было – вот почему я сразу не понял. Но тебя я точно видел – тут не так много орков ходит, чтобы перепутать.

– Хм… И долго я тут пробыл?

– Совсем недолго. Ты пришел сюда ночью и ушел утром – я потом шутил еще, что ты видать к какой-то дубковской девке бегал. А еще с тобой был какой-то мужчина.

– Какой? – мне хотелось узнать как можно больше. Это была первая ниточка, что вдруг протянулась из моего туманного прошлого.