– Спасибо, - голос гостьи звучал устало и напряженно. Ее щеки ввалились, глаза запали. Алиса усадила ее на кровать.

– Я хочу вам продать кое-что.

Вытащив из кармана маленький медальон, миссис Черрингтон протянула его на ладони к свету.

– Вы знать, - заговорила она, комкая в пальцах платок - Это не моя вещь. Сегодня мы с отцом Блейком находить ребенок. Кто-то оставлять его в церковь. Это ребенок Джоунзов, медальон был с ним.

– Если у вас проблемы я могу помочь... Не надо ничего продавать, я...
– растерянно сказала Алиса, несколько стесняясь.

– У нас все в порядке, - сказала миссис Черрингтон, прикрыв на мгновение глаза и пытаясь не думать о том, что дома молока осталось только на завтра и о том, как с ней разговаривали в лавке, когда она попросила кредит.

Алиса поняла свою ошибку.

– Подождите, - сказала она и быстрыми шагами вышла из комнаты. Отыскав одну из заначек Линдейла, спрятанную под ступенькой, она вернулась и отдала деньги своей ночной гостье.

– Здесь всего сто долларов, - сказала она.
– В городе вам за нее дали бы больше.

– Мне все равно, сколько. Я не хочу только, чтобы эта вещь попала в их руки. Бэкки не хотела бы этого, - сказала миссис Черрингтон.
– Они ведь виноваты и в ее смерти, так ведь? Берите.

Миссис Черрингтон взяла деньги, силой сунула в руку Алисе медальон и вышла из комнаты. Дверь за ней закрылась. Алиса машинально опустила драгоценность в карман и снова заперла дверь. "Эта женщина сильнее, чем кажется на первый взгляд," - подумала она.

Миссис Черрингтон покинула салун так же, как и вошла в него - через черный ход и направилась к дому, не обращая внимания на пьяные крики отъезжающих ковбоев с "Ленивой М". Перед самым своим крыльцом она внезапно остановилась, увидев рядом с фонарем, ярко освещающим лицо, Джона Линдейла, который, смеясь, поднял ее сына и посадил в седло громадного черного коня. Тревога перевернула все внутри, женщина побежала к ним, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

– Джонатан Линдейл, - закричала она.
– Ты оставить мой сын в покое сейчас!

Линдейл обернулся и пьяно расхохотался ей в лицо; приблизившись к нему, она ощутила резкий запах алкоголя. Люсьен сидел в седле, будто погруженный в свои тайные мысли, поглаживая пальцами гладкую кожу седла. Вороной фыркнул, тело его содрогнулось. Нечто осмысленное вдруг пробудилось в глазах Люсьена и, вытянув руку, он осторожно дотронулся ладонью до горячей бархатной шкуры. Глаза его расширились, будто он вышел из темного туннеля на свет, и мальчик, все еще сжимая правой рукой луку седла, аккуратно погладил темную и мягкую длинную гриву.

– А в чем, собственно дело, леди?
– заплетающимся языком спросил Линдейл, подмигивая миссис Черрингтон.

– Идиот!
– выкрикнула женщина и толкнула его обеими руками в грудь так, что он, потеряв равновесие, с размаху сел на тротуар, а затем, резко схватив Люсьена, стянула его с седла и ушла в дом, громко хлопнув за собой дверью. Линдейл потряс головой, приходя в себя. "Странные существа - женщины..." - подумал он, удивляясь, почему попытка покатать на лошади мальчика, одиноко сидевшего на ступеньках своего дома, вызвала такую бурю возмущения, но он не стал долго раздумывать над этой проблемой. С трудом поднявшись, Джонатан похлопал по шее подозрительно косящегося на него вороного и, с третий попытки с трудом взгромоздившись в седло, присоединился к компании веселых гуляк, горланя "Дикси".

Он не видел, как из переулка вышел Джон Смит и подошел к краю тротуара, задумчиво глядя Линдейлу вслед. Горожанин сунул руку в карман, пропустив сквозь пальцы "зеленые спинки" и почесал подбородок.

– Скачи, Линдейл, скачи...
– пробормотал он себе под нос, и в его глазах вспыхнули красные точки.
– Куда бы ты ни направлялся, от судьбы не ускачешь... А уж я постараюсь извлечь выгоду из всего этого, что бы ни случилось...

Оказавшись дома, миссис Черрингтон отпустила сына, чтобы запереть дверь, для надежности заложив ее тяжелым брусом. Справившись с этим, она обернулась и увидела, что Люсьен стоит у окна, прижавшись лицом к стеклу.

– Почему ты не в постели?
– спросила женщина как можно строже.
– Жаклин сказала, что уложила вас. Ты встал без спроса?

Люсьен не шелохнулся. Миссис Черрингтон в отчаянии всплеснула руками и воздела глаза к потолку. "За что мне это, за что?!" - хотелось ей кричать. Она желала бы убежать, как утром, чтобы не видеть всего этого, чтобы убедить себя хоть на несколько часов, что все по-прежнему, и заглушить эту невыносимую боль.

– Пока, лошадка.

Вздрогнув, миссис Черрингтон поглядела на сына, но мгновенно покачала головой: "Нет, это только кажется мне, потому что я этого слишком хочу".

– Мама, я хочу лошадку.

Миссис Черрингтон бросилась к Люсьену и, схватив за плечи, развернула к себе.

– Что? Что ты сказал?
– кричала она, тряся сына.

– Айдахо Билл посадил меня на своего Урагана...
– сбивчиво, заикаясь, стал объяснять мальчик.
– Это очень быстрый конь и умный. Он вытащил Айдахо Била из пропасти. Я тоже хочу, чтобы у меня была такая лошадка...

Миссис Черрингтон прижала сына к себе, по ее щекам текли слезы.

– Обещаю... У тебя будет лошадь, сынок...
– повторяла она, мысленно благодаря Бога за ниспосланное ей счастье.