– И ты туда же!
– в отчаянии выкрикнул Линдейл.
– Я не могу простить их, не могу!.. Ведь тогда непонятно, зачем... Пять лет страданий, лишений, боли и кровопролития... Зачем? На войне, несмотря на голод, лишения и страх, я все же знал, что это все не напрасно и это предавало сил. Тогда я знал, что кому-то нужен... А сейчас... Если нельзя ненавидеть янки, если простить... это все станет бессмысленным.

Линдейл - старший пожал плечами, и вокруг его рта обозначилась знакомая упрямая складка.

– Хватит хныкать, - велел он.
– Бессмысленным... Тебе никогда не понять зачем. Многие столетия люди умнее тебя задавались этим вопросом, но так и не нашли ответ.

– Но ты...
– Джонатан Линдейл поднял голову.
– Ты должен знать, почему.

– Может быть, - лицо отца было непроницаемо.
– Возможно, и ты найдешь ответ, когда время придет, а пока... Делай, что можешь, пока время не истекло. Для начала верни то, что принадлежит тебе. Выстави Тома Арленда прочь. Время пришло.

Он отвернулся и исчез, мгновенно растворившись без следа. Томас Арленд, точно, того парня, сына бородатого, звали Арленд. Но зачем он все-таки сменил имя?.. Джонатан Линдейл сидел в снегу, медленно моргая, и внезапно поданная мысль обретала в его голове все более отчетливые очертания. Игра слишком затянулась, более того: не принесла ожидаемого развлечения. А потом, должно быть от скуки, он отвлекся на Моргана, считая его киллером из Невады, но похоже, что это не так, и он впустую потратил драгоценное время на тупого канзасца, впрочем, весьма агрессивного и подчас непредсказуемого. Или это - всего лишь хорошо спланированный отвлекающий маневр? Линдейл похолодел, поняв как близко он подошел к краху своего плана, казавшегося безупречным... Увлекшись игрой, он забыл о самом главном - о земле, и тем самым чуть не обрек себя на поражение. Недооценка противника... Бой с тенью, заслонившей реальную угрозу... Какая глупость! Потерять все из-за какой-то ссоры с канзасским деревенщиной. Зачерпнув горсть снега, Джонатан с силой протер глаза и, вновь открыв их, удивился внезапно наступившей тьме: все исчезло как бред, как мираж - отблески костра, танцующие призраки, шаман с магическим бубном... Его окружали только вековые сосны - мачтовый лес его детства и, возможно, его будущего, но вот исчезли и они, а он полностью вернулся в свою реальность - холодную зиму середины семидесятых годов, века девятнадцатого.

Звезды все так же холодно светили с небес и, возможно, многие из них были мертвы уже тысячу лет, как и он сам, но продолжали ровно гореть в небесах Земли с диким упорством, объяснимым безумием или отчаянной смелостью, и, возможно, они будут еще видны, когда с планеты исчезнут люди.

Трясущимися пальцами Джонатан Линдейл вытащил из кармана шубы сигару и сунул ее в рот, потом извлек коробок спичек, достал одну и, чиркнув ею, прикурил от дрожащего пламени. За его спиной фыркал и рыл в нетерпении копытами снег вороной. Руки Джона дергались и без того, а услышав храп, он выронил коробок, который собирался опустить обратно в карман, и тот мгновенно зарылся в глубокий снег. Конь тревожно топал и изредка прерывисто и хрипло ржал, он вел себя не так, как обычно, возможно, чуял призраков, а возможно, и видел... Вероятно, они все еще были здесь, да и куда им уходить от своего дома?

Линдейл присел на корточки, задумчиво разгребая снег, в этот момент мысли его занимал не коробок, а совсем другое. Его отец всегда считал, что без своей земли человек не существует, но, по иронии судьбы, дважды терял дом: один раз здесь, другой - когда янки спалили особняк деда; впрочем, этой потери он не ощутил - последним его собственным клочком грунта, который никто не сможет отнять, стала братская могила где-то под Геттисбергом.

Копнув глубже, Линдейл открыл сверкающий рельс и глубоко вздохнул: ничего не изменилось и железная дорога снова подбирается к нему и к этим местам неслышно, будто пума, чтобы изменить все раз и навсегда... Две ровных блестящих полоски из-за которых уже пролилась и будет литься дальше человеческая кровь, неотвратимо ползущие через весь континент, он видел статьи в газетах и не питал иллюзий насчет того, почему сцепились Уилберн и Макклахан. Видел он и то, как хозяин Сван-вэлли вложил револьвер в руку Черрингтона, но открывать правду было не время... Всему свое время.

Машинально разбрасывая снег, Линдейл почувствовал как под его рукой что-то согнулось. Быстро раскидав мягкое холодное одеяло, укрывшее землю, Джонатан увидел маленькую сосенку, пробившуюся рядом с рельсом, который снизу оказался вовсе не блестящим, а проржавевшим насквозь. Он поднялся, ошалело глядя на деревце, не веря глазам своим. Сосенка будет расти, пока не сломает своими мощными корнями проржавевшее железо, уродливые гнилые пни рассыпятся в пыль и вырубка зарастет, рана зарубцуется. Сколько времени служит простая деревянная шпала, без всякой дополнительной пропитки, которые клали тогда? Семь лет, всего семь лет... Об этом сказал ему как-то один инженер с железной дороги. И рельс, очутившийся на сырой почве, тоже недолговечен... Земля забирает обратно то, что когда-то дала, а вот сосны... Сосны растут сами, там, где им положено. И этого не изменить никому. Осторожно присыпав деревце снегом, Линдейл поднялся и, будто прозрев, увидел много других сосен, чуть приподнявших головы над глубоким теплым покрывалом снега. Он вытянул руку, поймав в ладонь лунный свет и отблеск далеких солнц, медленно выпрямил один за другим все пальцы, потом сжал их в тяжелый кулак, разбивавший лица, ломавший носы, выбивавший зубы в сотнях жестоких схваток с превосходящим по силе противником, и кривая опасная усмешка исказила его губы. Призраки правы, пора вернуться домой.

Время пришло.

Садясь в седло, Линдейл поглядел на небо, и звезды дружелюбно подмигнули ему. Он усмехнулся. "Похоже, еще рано складывать оружие. Главная битва - впереди..." Он тронул коленями бока вороного и медленно поехал обратно, бросив на прощание взгляд через плечо на пещеру, снова хранившую неразгаданные тайны.

В мрачных глубинах пещеры старый индеец бросил щепотку странного белого порошка, извлеченного из одного из мешочков на его поясе, в ненасытную глотку, скрытого от наблюдателя извне изгибами тоннеля, костра. На мгновение пламя взметнулось ввысь, сверкнув сначала синим, потом зеленым огнем, погнав по стенам трепещущие тени, загнав их в первобытный мрак, из которого ранее вызвало их к призрачной жизни, и опало, оставив лишь рдеющие в темноте угли. Среди снова воцарившейся в пещере тишины вечной ночи одиноко прозвучал, отразившись от стен и унесшись в глубины земли, голос старика, звучавший чрезвычайно торжественно:

– Спасибо, о духи! Больше вас никто не потревожит следующую тысячу лет.

"Да, - подумал про себя Летящее перо, нащупывая во тьме свой посох.
– Тот - который - управляет - огнем - с - небес, очень сильный шаман, хорошо, что я попросил его помощи. Отправляясь в дальний путь, никогда не знаешь, когда может пригодиться колдовство".

Подойдя к выходу, он поглядел сначала на мерцавшие в вышине звезды, потом на две цепочки следов человека и лошади, тянувшиеся сюда и обратно, и, глубоко вдохнув холодный и свежий ночной воздух, прошептал: