Ощутив сытость, я даже почувствовал что-то вроде желания поговорить, тем более Наставник был единственным нормальным человеком среди встреченных мной за последнее время.

– А неплохая тут комнатёнка, - произнёс я, оглядываясь. – Я даже согласен жить здесь. Только Ленина уберите!

Портрет пролетарского вождя, древнего, как исопаемая мумия Тутанхомона, я заметил не сразу. Он висел в дальнем углу наподобие иконы, был огромен, заключён в покрытую потрескавшимся лаком деревянную рамку и ужасающе уродлив. Интересно, кому бы пришло в голову любоваться на этого лысоватого карлика? Внезапно показалось, что Ленин смотрит на меня с каким-то недобрым прищуром.

Уж лучше какую-нибудь обнажённую мулатку тут повесили, было бы и то прикольней. Когда я сказал об этом Наставнику, он понимающе ухмыльнулся:

– Мулаточки нравятся?

– А почему нет? – отозвался я, ощутив вдруг, что мой желудок полон не до конца и готов принять ещё немного нежного мяса ягнёнка. – Я, как и мой папаша, люблю всё экзотическое. Например, его последняя любовница – мисс Африка-2015. На любителя, конечно. Но бюст у неё шикарный.

Совсем расслабившись, я потянулся за розоватым куском ароматного мяса. Мммм, объеденье! Сок потёк у меня по подбородку, но я даже и не подумал о салфетке. Перед кем выпендриваться? Перед толстячком-наставником, который кроме водички, не смеет ни к чему прикоснуться за этим столомм?

А эти придурки там, наверху, пусть жрут свою перловку. Осознание того, что они там, а я здесь, объедаюсь деликатесами вместо наказания, почему-то делало мясо ещё вкуснее.

– Ну, так что, можно мне тут пожить?

Уж очень не хотелось возвращаться в спальню к грубому постельному белью, жёсткой скрипучей кровати и тем блохастым пацанам и, особенно, к своему соседу Тедди-козявочнику.

– Боюсь, что нет, - мягко прознёс Наставник, сцепив руки перед собой. – Во-первых, это моя комната. А во-вторых, тебе придётся вернуться в общую спальню.

– Интересно, зачем это? – хмыкнул я, обретя прежнюю уверенность. – Ах, ну да, у вас же тут вся эта байда со свечками и искуплением…

– Исупление, мой мальчик, это не байда, - произнёс Наставник.

Что-то в его голосе поменялось. Нет, пожалуй он всё же не похож на бизнесмена.

– Да ладно вам, - я как ни в чем не бывало потянулся за устрицей, чтобы закусить глоток шампанского.

Но еда исчезла со стола так же внезапно, как и появилась. Вместо вкуснейшей сочной устрицы в моих пальцах оказалась вонючая склизкая килька с выпученными глазами. От неожиданности я сделал глоток из бокала и вместо приятного прохладного шампанского ощутил во рту вкус тёплой ржавой воды из-под крана какой-нибудь убогой пятиэтажки на окраине Москвы.

Выпучив глаза, я закашлялся, стараясь отхаркнуть мерзость, которую только что проглотил.

– Заслужить прощение за свои гадкие поступки – теперь цель твоей жизни, ягнёночек, - противно присюсюкивая, произнёс Наставник.

Нет, не похож он на бизнесмена. Скорее на противную, жирную, откормленную свинью, которую распирает от собственного самодовольства. Куда делся добрый понимающий дядя, накормивший меня вкусным обедом? От неожиданности такого перехода я растерялся.

– Но не только это, - добавил Наставник сухо. – Отныне ты будешь рассказывать мне обо всём, что творится в мужской спальне. Все разговоры, действия, слухи, которые ходят среди непрощённых… Я должен знать всё, как если бы наблюдал через видеокамеру.

– Ну, так и поставьте… - заикнулся я, пытаясь вернуть прежнюю уверенность.

– Теперь ты будешь моей видеокамерой, щенок, - рявкнул Наставник. – Отрабатывай буржуйские харчи.

Как же он все-таки поразительно переменился! В глазах его больше не было того понимания, добродушия и даже дружелюбия. Даже и близко нет. Растерянность все больше охватывала меня. Больше всего смутило даже не то, что я теперь должен стучать Наставнику на своих соседей по комнате, а сам факт перемены в нём и то, как он презрительно на меня теперь смотрел.

– Как ты думаешь, какая самая страшная пытка в истории человечества? – внезапно вполне миролюбиво поинтересовался толстяк.

Он пугал меня, этот чел реально меня пугал! Даже больше чем два урода, которые привезли меня сюда, даже больше чем сам мистер Красная Бабочка, который, как я понял, был тут главным сумасшедшим.

– Не знаю, - сглотнул я.

– Ну, как так? – почти добродушно усмехнулся Наставник. – Ты же в Ле Рози учился, а там образование ого-го! Вы по истории не проходили разве?

– Ничего мы не проходили! Не помню!

– А если хорошенько напрячь память?

– Ну, там дыба, - пролепетал я, ощущая, как судорожно колотится сердце. – Крысами ещё людей пытали…

Говорить об этом на полный желудок было неприятно. Я ощутил приступ тошноты. И зачем я так нажрался?

– Да, наши средневековые товарищи очень поднаторели в том, чтобы исправлять таких вот как ты, непрощённых. Но по мне, все эти крысы и железные девы – просто детский лепет по сравнению с пыткой, которая называется скафизм, - прознёс Наставник так непринуждённо и добродушно, будто о единорогах и бабочках разговаривал. – Знаешь, в чем она заключается, непрощённый?