Василий не обиделся, но ему было неловко за свою нерасторопность. Девушки, особенно маленькая юркая Нюра с вздернутым носиком, покрашенным веснушками, насмешливо смотрели на неловкого парня и бросали ему шутки:

–  Небось, приморился? Запачкал ручки? Василий мельком наблюдал за быстрым движением ловких рук Николая, любовался его точностью, сноровкой. Кирпичи ложились ровно. И все это Николай делал легко, без напряжения. Да и сама его работа со стороны казалась бесхитростной, будто кирпичи сами ложились на свои места. Даша тоже трудилась легко и ловко, перебрасываясь с Николаем словами и обмениваясь улыбками.

Василию было стыдно за себя, что он оказался таким неудачливым учеников. Особенно неловко Василию было перед Дашей, смущала ее улыбка. Не над ним ли посмеивается, не думает ли она, что он такой бестолковый? Решил показать ей свои силу и ловкость. Брезентовые рукавицы, которыми на стройке пользовались почти все, ему мешали, и он бросил их Набирал за раз кирпичей столько, сколько мог поднять, и почти бегом тащил к месту кладки. Даша поглядывала на него и улыбалась. Это подзадоривало Василия, и он набирал еще большую горку кирпичей Ему хотелось завалить ими Николая. Но как он ни старался, тот успевал укладывать кирпичи на цементный раствор.

Часа через два Василий почувствовал в ладонях боль, глянул на них, а они все в царапинах и красных ссадинах. Вгорячах он не заметил, как жесткий кирпич изуродовал ему на ладонях кожу. Пришлось снова надеть рукавицы. Но руки болели по-прежнему.

И все-таки Василий не жалел, что вышел на работу. Первый раз в жизни он почувствовал себя созидателем, а не потребителем. Хотелось трудиться еще жарче, еще сноровистее, вложить в стройку и свою лепту. Он накладывал высокую гору кирпичей, кряхтя, поднимал ее и тащил Николаю.

–  Вы можете надорваться, - заметила ему Даша, поправляя беленькую косынку. На ее лбу блестели капельки пота, но дыхание у нее было ровное, она будто не испытывала усталости.

–  Не надорвусь, - беспечно ответил Василий, и подумал: «А все же хорошенькая девушка эта Даша!» Желая доказать ей, что он не мальчишка, Василий увеличил горку кирпичей.

–  Что вы делаете?
– неодобрительно спросила Даша.

–  Для меня это чепуха, - ответил он и вдруг споткнулся и полетел на дощатый настил, больно ушиб колено и локоть.

–  Ой!
– испуганно вскрикнула Даша и бросилась ему на помощь.
– Очень ушиблись?
– участливо спросила она, нагнувшись к Василию.

Он посмотрел на нее снизу вверх виновато и застенчиво, быстро вскочил на ноги, принялся складывать оброненные кирпичи.

–  Нет, не очень, - ответил он, заставляя себя улыбаться - пусть не думает, что ему больно. Улыбка получилась кривая, в коленке и локте чувствовалась жгучая боль.

–  Как же это ты?
– спросил Николай, вытирая рукавом со лба пот.

–  Споткнулся. Ничего, - ответил Василий.

–  Не горячись, не бери много кирпича, а то тебя не надолго хватит.

–  Ерунда!
– бросил Василий, поглядывая на Дашу, и ему показалось странным, что такая девушка работает на стройке, носит раствор и кирпичи, ходит в комбинезоне и стареньких парусиновых туфлях.

Василий устал. Болели спина и плечи, дрожали ноги в коленях, хотелось сесть. Но все работали, и ему казалось неудобным отдыхать одному. Он все еще надеялся завалить Николая кирпичами. К тому же перед Дашей надо показать силу и выносливость, и он продолжал работать, преодолевая усталость. Пусть Даша видит, что он умеет работать не хуже ее.

По мере того, как солнце поднималось к зениту, становилось все жарче. На спине Василия взмокла рубашка. Он снял ее, остался в голубой безрукавке, побуревшей от кирпичной пыли.

–  Вы разбили локоть, - сказала ему Даша. Василий посмотрел на локоть: кожа на нем была

содрана, кровь успела присохнуть, взяться коркой.

–  Ничего, заживет, - ответил он, стараясь казаться беспечным.

–  Надо забинтовать. Я сейчас позову медсестру.

–  Обойдусь.

–  Какой же вы упрямый!

Даша крикнула кому-то внизу, чтобы вызвали санитарку. Вскоре появилась молоденькая розовощекая девушка в белом халате, перевязала Василию локоть и колено.

–  Наденьте рубашку, иначе сожжете тело, - посоветовала санитарка.

–  Не сожгу. Жарко очень.

С каждым часом мышцы его рук и ног теряли упругость, все сильнее ломило спину, в ключицах появился зуд. Василий не набирал уже по десятку кирпичей, не бегал с ними, а кое-как плелся вдоль растущей стены. Движения его становились вялыми и неуверенными. Ему казалось, что Николай недоволен его работой, но молчит.