разрезанные покрышки с дисков колес, канавщики давно ушли к своим

канавам. Теперь можно поговорить с Виталием, насчет недавних событий, в

том числе и ночных.

«Подозреваю, что партизан не на юг побежал, к ближайшему поселку, а

на запад, в партию», - предложил вариант Виталий, когда мы уединились в

моем домике, - «Потому вы вчера его следов и не увидели!»

А что? Возможный вариант: в партии парень все знает, может и

знакомые есть, кто согласится помочь. Только двести км пешком, еще и без

рубашки, которую он оставил на черенке кайла, а нашел ли что взамен в

Камазе, прежде чем его поджечь, я не знаю; по пути всего один маленький

родничок, который еще найти нужно….. И если насчет рук партизана сказать

ничего не могу, все же каждый день мышцы накачивал, лопатой и кайлом

махал, то вот ноги – тренировать как геологам в ходьбе и беге, ему не

приходилось. Так что вряд ли 200км осилит. Да и понимать должен, что на

подходе к партии его менты будут ждать. Но на всякий случай вариант

проверить не помешает:

«По проселку на партию пешком не ходят. Ну если только рядом с

отрядом, с девушками кто-нибудь гуляет. Вечером я и пробегусь, подальше,

километров пять, проверю, появятся ли следы».

«Так наша машина утром все затерла», - напомнил Виталий.

«Если шел – найду, можешь не сомневаться!» - с улыбочкой ответил,

что б не забывал: он специалист – сайгу на машине гонять, а я – частенько по

следам ее выискивать.

39

Виталий тоже улыбнулся, понял меня, и предложил вариант два, совсем

невероятный:

«У партизана с головой не все в порядке. Не удивлюсь, если он себе

харакири сделал!»

Ну не знаю. Насчет головы согласен, но харакири… с чего бы? Он же

главного не добился – отплатить за Розочку напарнику Палыча. Если б он

Рому… того…, то последующее харакири как-то оправдывалось. Я уже

придумывал, что Виталию ответить, но не успел, потому что услышал еще

вариант, уже третий:

«А может никуда и не побежал, прячется возле отряда, и надеется, что

друзья канавщики втихаря кормить и поить будут!» Здесь я ответил не

задерживаясь:

«Насчет харакири – фантазируешь, а насчет друзей-канавщиков – все

правильно. Придется проверить, только незаметно: начнет ли кто брать в

поле тормозок. Раньше – не брали, знаю точно».

«Тогда так: ты сегодня со следами разбираешься, а я завтра утром за

канавшиками понаблюдаю, что они с собой в поле возьмут. И с поварихой

поговорю», - показал руками, что поговорит…ненавязчиво и

конфиденциально.

«Но отряд караулить продолжаем, как раньше договорились!» -

предупредил Виталия, что расслабляться не будем, мало ли что. И я за все в

ответе.

Теперь мне очень хотелось узнать, как Виталий отнесется к

подозрительным фактам, которые я в силу своей вредности вчера заметил, но

объяснить не мог. Начал с небольшого вступления:

«Мы здесь все уверились, что и Палыча отключил, и Камаз спалил наш

канавщик. А если не он партизан, а кто-то другой?»

У Виталия глаза на лоб полезли:

«Как другой? Только у канавщика мотив был, и ни у кого больше!»

«Мотив был – наказать напарника Палыча, но не его самого, и тем

более не Камаз и отрядные машины!» - предложил я свое мнение, по этому

самому мотиву.

«Он уже чокнутым был, не понимал что делает!» - Виталий стоял на

своем. Пришлось кое-чем с ним поделиться:

«Утром, когда ездили за Палычем, я на проселке нашел следы не

только Розы и Ромы – те были в босоножках, а и еще чей-то, от очень

большого сапога. Наш канавщик такой оставить не мог - вечером и ночью

бегал в туфлях, и это все видели. А сапоги и сейчас в палатке лежат, и

размером намного меньше!»

«Мало ли кто там в сапогах прошлепал!» - не убедил я Виталия, - «Что,

в отряде любопытных мало? Ты, как следопыт, и разберись, кто там

отметился!»

«Это не все», - не дал я ему позлорадствовать дальше, - «канавщик в

туфлях был – это стопроцентно, а ни одного следа на проселке не оставил!»