когда их уже нет. Оставалось высказать свое убеждение, а дальше - пусть

капитан решает, что делать:

«В Мирном или в ближнем поселке подозреваемый не появится.

Потому что просто до них не дойдет, даже если бы был живым. Но он уже

мертвый, а по какой причине – вы и узнаете, когда его останки найдут. Вот

тогда вы насчет отпечатка сапог и задумаетесь!»

«Фантазер!» - это капитан мне с возмущением. И больше не смотрел в

мою сторону. А говорить начал с Леней, вернее объяснять, что он должен

делать в плане поимки преступника, ежели он все же рядом с отрядом

остался. Как будто наш начальник еще не понял, что отряд придется не

только продолжать охранять, а и искать бедного Гришу, обращая внимание и

на ароматы разлагающейся плоти.

Поздно вечером капитан наконец полностью выговорился и начал

собирать свои бумажки. Попросил найти исчезнувшего шофера – и я его

быстро нашел в молодежной компании, очень довольного.

«Возможно, еще раз придется вас навестить!» - обрадовал Леню и

меня. И умотал в Мирный, прихватив с собой Палыча и Рому «для

дальнейших следственных действий».

Часть тринадцатая.

Уазик скрылся, и Леня потащил Виталия и Славу к нам в домик. Когда

устроились кто где смог, открыл военный совет:

«Хреновые у нас дела, ребята. Канавщик, этот партизан, не только

здесь начудил – он еще и исчез! Мент считает, что сейчас рвется или в

партию, или в ближайший поселок – а Юра говорит», - кивнул в мою сторону,

– «что следов на проселках не оставил. И я ему верю! И что парня трупаком

48

считает – тоже верю! Иначе наш родник и столовую уже бы навестил!» - Леня

замолчал, в ожидании реакции на речугу, очень удивившую Славу, но отнюдь

не меня и не Виталия. Что ведущего собрания насторожило, в отношении

Виталия, и он неотрывно начал на него смотреть, пытаясь проникнуть в

черепушку к блуждающим в ней мыслям.

«Харакири он сделал», - выдал Виталий как можно равнодушней уже

известное мне личное убеждение, - «Прав Юра, трупак нужно искать!»

«Вот! И ты так думаешь!» - Леня даже лицом повеселел, а Слава

наоборот, теперь к его удивлению добавилось и волнение, как это бывает,

когда человек узнает о смерти знакомого.

«Но», - Леня вновь стал воплощением серьезности, и глянул на меня,

– «этот же Юра», - так назвать, когда я рядом! – «считает, что канавщик

вообще не при делах, а все провернул другой, кто оставил след сапога! Чего

наш канавщик оставить не мог! И получается, что его этот кто-то другой и

подставил, а потом и кокнул ради денег Палыча!»

Слава как сидел на кровати, так и продолжал сидеть, но теперь к его

удивлению и волнению, отпечатавшимся на лице, добавилось непонятно что,

заставившее его округлить глаза не хуже всем знакомой совы. А Виталий с

идеей, вытекающей из наличия отпечатка сапога неизвестного, не согласился:

«Отпечаток всего один, и не на месте преступления – так мне Юра

сказал», - кивнул на меня подтвердить, что не его это выдумка, - «а на пол

пути от отряда, можно сказать с ним рядом. Там кто угодно мог пробежать».

«Все едино!» - Леня в дискуссию насчет харакири не влез, - «Трупак

есть – и что нам делать?»

«Что скажешь!» - Виталий пожал плечами, - «Ты начальник, ты и

решай!»

Леня немедля обернулся в мою сторону:

«А ты что думаешь?»

«Прежде всего, насчет трупака пока лучше никому не говорить. Вдруг

ошибаемся, и парень жив? Но поискать – втихаря – можно. Если, как Виталий

считает, сделал харакири – то недалеко от сгоревшего Камаза, будет лежать в

кустах – он же сам себя не закопает. А если кокнули – то рядом с отрядом, он

же до ночи рядом с палаткой студенток крутился. И труп здесь же закопали –

далеко унести сложно. Или сбросили в дудку БКМ и присыпали».

«Доставай карту!» - это Леня мне, - «Посмотрим на ней, где можно

труп спрятать». Карту я достал, минут пятнадцать все ее разглядывали.