не получается! А в партии двое деток папу ждут!»

У Виталия улыбка с лица исчезла, он как слон потоптался на одном

месте, и с начальником согласился:

«Ладно, завтра прокатимся», - и из домика, стараясь держаться прямо и

не шататься, осторожно вышел. Только на чем кататься, если вторая машина,

дай бог с нормальным шофером, непонятно когда в отряде появится.

Когда начало темнеть, Камазы зарычали. Человек шесть, в том числе я

и Леня к ним подошли, с гостями распрощались, пожелали доброго пути. И

три машины, с интервалом метров в двести – меньше не позволяла

поднимавшаяся из под колес пыль – поползли на север, в пятисот

километровое безлюдье и темноту ночи. Удачи вам, и никаких поломок!

Часть четвертая.

В понедельник я собирался на разведанном роднике после работы

посидеть, но с утра засомневался. Потому что, после вчерашних гостей

голова…ну сами понимаете. Да и зачем, когда Виталий собирается ночью на

такыр если и не сегодня, то завтра? Я на роднике одного рогача добуду -

больше 30-40 кг мяса тащить на себе пятнадцать км в отряд просто не смогу.

А команда Виталия может добыть сколь получится, им-то на себе ничего

тащить не нужно. Короче говоря, начал оправдывать свою лень и

необязательность.

12

Но, когда народ спешил на завтрак, по склону ближней горки четыре

каракурюка отряд обходили, причем не торопясь, домики и публику

разглядывая. Два молодых парня рванули в палатки за ружьями, с ними

суматошно кинулись животине наперерез. Я же и ухом не повел: зря ребятки

стараются, каракурюки их уже просекли, и теперь ни за что, как бы они не

старались, к себе на выстрел не подпустят. Остальная публика, конечно,

вниманием их тоже не обошла, а в столовой и я, и Виталий, и еще кое-кто,

известные как охотники, много чего выслушали в свой адрес: вокруг

ничейные животные гуляют, чуть ли не в палатки заглядывают, а мы тут

тушенкой травимся.

Этого стерпеть я не смог, и одностволку в маршрут прихватил. А после

работы шофер-тихоход меня к роднику подбросил, между горок и на равнину

не выезжая, что бы сайгу на ней не спугнуть. После чего поехал собирать

людей, везти их в отряд.

Ждать возле водички пришлось с час, не больше. Не в пример

вчерашнему, по ровнятине сайга гуляла везде! И откуда только взялась! Одна

семейка ко мне подошла совсем близко, и непонятно зачем – пить явно не

собиралась, гуляла метрах в ста, щипала травку. А я из-за камней за ней

наблюдал, пока не надоело. Заменил в одностволке картечь на пулю, и

уложил хорошего рогача – тащить пришлось с остановками на отдых.

А к вечеру в отряде появилась вторая машина, с нормальным шофером.

И следующей ночью Виталий с такыра привез двух сайгаков. Теперь отряд

мясом обеспечен, работяги и техники уже и работой, и вечера оставались

свободными для отдыха и личных дел.

Как всегда, определились компашки. Народ постарше, «женатики»,

составили одну – это начальник Леонид Дмитрович, геологи – я и Слава, две

женщины техники документаторы, геофизик Виталий, надежный все

знающий Егорыч. Не успевшие связать себя узами брака – собирались в

другой, компании более шумной, с гитарой. В нее попали четыре не женатых

молодых специалиста – два геолога и два техника, и три молодые женщины –

техники, в данный момент свободные от мужей. Ребята очень надеялись, что

в отряд пришлют парочку студенток, у которых вот-вот должна начаться

практика.

Зеленая молодежь – радиометристы и топики из недавних школьников

и проваливших первую попытку поступить в институт или техникум -

кучковались отдельно. Но девушки постарше, кое-что успевшие повидать, в

шумную компанию с гитарой с удовольствием перебегали, если кто-то их

приглашал. И с неудовольствием возвращались назад, чаще всего по причине

излишней скромности в атмосфере довольно свободных нравов.

У работяг никакой компании не было. Им не до развлечений:

канавщики приехали заработать, лопатой и киркой махали по двенадцать

часов в день, и после ужина уходил на покой. Верховодил ими все тот же

тощий высокий авторитет с наколками, с приклеившейся кликухой «Пахан».