Я же на ум свой земной покладаюсь, да еще на тот, что частью божеским зовется, ибо и оттуда порою свои знания такого рода черпаю. Не выковыриваю, откуда нибудь, а именно то, что сказал. Так оно понятней будет для всех и, как говорится, этим все сказано.

Но то для меня самого, а для других ли понятно?

Вряд ли. Порка петух тот жареный куда нужно не клюнет, дело с места не сдвинется. Это поговорка такая русская, что от дел наших совместных пошла в угоду как раз делу тому провиденческому.

Видите ли, по Руси провидцы какие-то пошли. А откуда им взяться-то, если куда не глянь, одни развалины от труда былого и больш ничего, что по уму сделано.

И это как раз и есть доказательством того, что блуд то все словонесущий и ничего более. Я же сам за делом состою и в деле всегда рос, хоть мысленно, хоть как-то физически. Тому и доказательства имеются и если нужно, то достоверно проверится.

Но это так, к слову, как говорится. Слишком уж самому обидно за все то, что кругом творится и до ума настоящего просто не доводится.

Власть многое от себя отдала и в руки самим людям всучила. Именно так от слова того русского и никак по-другому.

Мы же того не приняли, и оттого все так и идет по косому. Недаром она, та косоворотка пошла и в каждом деле таком что-нибудь подобное, как доказательство дел тех, мало умственных и имеется.

Чего добились, всех спрашиваю, за года перестроечные те и года уже российские?

Свободы? Так нет ее нигде.

Правления лучшего, что демократией какой-то зовется? Так этого также не наблюдается.

Жизни хорошей? Возможно, да вот только не для всех и во многом она уже поперек горла стала заботою своею повседневною и упасью по большей части за работу какую.

Ибо она – то есть хлеб насущный для человека простого, а все другое – то как раз и есть от лукавого или нечистого, которого за время последнее все так полюбили, что и изгонять из души не хотят, обители своей земной.

И церковь та многострадальная наша русская здесь ни при чем. Есть там свои прихвостни, как и везде то соблюдается, есть и люди порядочные.

Все одним миром помазаны, а потому и ростовство такое на Руси нашей великой.

И ростовство то от слова воровство пошло, ибо оно то и есть на самом деле, так как души людские те обкрадают и делают из них, что хотят в угоду уже кому угодно.

А угодно лишь тому, кто власть какую земную лишь к себе хочет поближе прибрать, чтобы ею пользоваться и руководить всяко, что значит, руками махать и ничего не делать.

То знакомо нам сызмальства, когда еще во времена советские субботники устраивали, и на них великие мира сего бревна какие и таскали.

Оттого та власть и скончалась, что бревна надувными были, а сами лозунги фальшивыми, ибо за словом дела так же не наблюдалось, а если и было оно, то просто от люду простого, что верил во все то и свои надежды испытывал до конца. И так, что аж теперь отойти ото всего не может и все в ту сторону обращается, как за спасением ото всего.

Ложно то было, ложно, как говорится, и сошло. То есть, не все чисто в деле переворота того людского и об том когда-нибудь, да расскажу. Хотя и так оно давно известно, даже из того, что просто где-то писалось.

Не в том спасение наше общее и хотя власть на самом деле хоть немного народу принадлежала, все же и в ней ограничения были и, в конце концов, вместе с нею уплыли.

Такова трагедия того советского слова, что во многом победно было, да вот только с собою и не управилось.

Теперь ожидать того нечего. Не вернется оно никогда, и уже не будут поднимать флаг тот красный, как основной знак русской крови, пролитой на полях вражды.

Вражды между кем?

Между самими собою. Между богатыми и бедными, что так совместно и взрасли в быту своем разном, и только словом, да убранством каким в целом и отличались.

– Что делите сами? – уже сам Бог о том спрашивает и тут же продолжает, - Думаете, не вижу, не знаю и ни о чем не догадываюсь. Думаете, что и вовсе нет меня, раз такие бесчинства творить можно и ни за что, ни про что не отвечать всяко. Ошибаетесь, однако. Скажу сейчас так по всему. Многое у меня в ваших же головах запрограммировано и только кнопку одну ту и нажать осталось, чтобы все в действие привелось или закрутилось, понеслось.