А не бестелесным призраком…

Оставляю пустой стакан на подоконнике, иду дальше. Поворачиваю вместе с коридором и застываю, как вкопанный. В тридцати метрах впереди, прямо по центру коридора — темная дверь в раме. Падающие через окна солнечные лучи довольно ярко освещают проход, но будто обходят стороной загадочный прямоугольник, обтекают ее, словно горная река — валун.

Прищурившись, всматриваюсь внимательнее. Отметаю первое впечатление, дверь не темная сама по себе, как мне показалось сразу, она выглядит так, будто находится в темной комнате, а через щели по периметру с противоположной стороны пробивается свет, скорее электрический, нежели естественный.

Только мы ни фига не в темной комнате. Вокруг — хорошо освещенный коридор, окна, за которыми день, пускай, по обыкновению пасмурный. Диссонанс не просто бросается в глаза, он пугает, придает зрелищу откровенно жуткий оттенок. Эта дверь, пожалуй, нереальнее всего, что я видел в Госпитале прежде.

Но и это еще не все.

Сначала мне кажется, будто выросшая поперек прохода стена, в которой проделана дверь, прозрачная. Через мгновение осознаю свою ошибку: никакой стены нет и в помине. Дверь — просто висит в воздухе.

Обалдеть… Как в «Извлечении Троих» Стивена Кинга…

Что я могу утверждать с определенностью — раньше ее тут не было, это точно. И еще одно — странная дверь откровенно не вяжется с окружающими предметами, она — будто цветная аппликация, вырезанная из глянцевого журнала и помещенная на полосу ежедневной черно-белой газеты. Она — явно не отсюда. Как и я.

Она прибыла за мной…

Ну да, как та, другая, которую ты увидел мальчишкой на дороге за секунду до того, как попал под машину…

От этой мысли у меня холодеют руки. Еще бы, я ведь отмел эту мистическую деталь из недавнего сна, да мало ли что привидится в кошмаре? И вот, пожалуйста, еще одна, парит прямо у меня перед носом вопреки законам гравитации, открытым Ньютоном. Волосы на голове шевелятся, будто змеи на голове Горгоны. В смятении даю задний ход, пячусь, словно путешественник, напоровшийся во время сафари на носорога. При этом, не смею вздохнуть, перевожу дух, только когда дверь скрывается за поворотом коридора.

Ну и ну… Что за хрень?!

Инстинкт самосохранения трубит: беги. Как ни странно, он действует даже тут, в Госпитале. И все же, я беру себя в руки. Постояв с минуту у стены, собираюсь с духом, осторожно выглядываю из-за угла. Дверь стоит там же, где я ее покинул, по-прежнему очерченная светом, пробивающимся по периметру коробки с другой стороны…

От этого «с другой стороны» начинают трястись поджилки. Унимаю дрожь как могу. На первых порах не преуспеваю на этом поприще. Что может быть страшнее материализовавшегося кошмара? Что за ней, новый круг ада? Очередное гулкое здание в заброшенном парке, или нечто гораздо худшее?

Ты этого никогда не узнаешь, если так и будешь торчать в позе соглядатая, пока подошвы не пустят корни.

А я и не уверен, будто хочу узнать.

Но, нельзя же просто закрыть на нее глаза, сделав вид, будто ее здесь нет…

Почему бы и нет?

Потому, что она ведь не даром появилась, не находишь?

А какие, собственно, предложения?

Пора действовать! Иди на разведку. Как любили болтать революционеры на заре минувшего века, пролетариям нечего терять, кроме своих цепей.

Ой ли? Так-таки нечего?! Как там, согласно законам Мэрфи? Если вам кажется, что хуже не бывает, вы крупно заблуждаетесь…

Вот отстой… — бормочу я. Спорщики в голове не поднимают этой, брошенной мною перчатки, видимо, наши мнения по части оценки перспектив совпадают.

Погоди! А может это…

Выход?!

Эта неожиданная догадка кардинально меняет мой настрой, добавляет мне решимости. Пробудившееся любопытство побеждает осторожность. Все верно, говорю я себе. Раз все добропорядочные, не вызывающие подозрений двери служат обманками, поскольку никуда не ведут, то, отчего бы не предположить, что эта, иррациональная, действительно мне послужит? Делаю глубокий вдох, иду к Двери, отсчитывая шаги, каждый — длиною с милю. Делаю их чугунными ногами, пытаюсь загнать страх как можно глубже, но он упорно лезет наружу, словно плохая фигура из-под стильной одежды. Наконец, подхожу вплотную, останавливаюсь, напрягаю слух.