— Кого я вижу! — промурлыкал над ухом мелодичный голос. И он обернулся, привстал, чтобы поприветствовать его обладательницу, спиной чувствуя, как взгляд Аи теряет теплоту и становится колючим.

— Ара Амалия-Риана, — принял протянутую для поцелуя руку… и поцеловал. Ну а что с ней ещё делать? Этикет… Не может же он в угоду этой зеленоглазой девчонке начать хамить всем красивым женщинам, — говорил себе Шеррайг. Но внутри всё равно что-то свербело и царапало.

— Надолго ли? — Амалия-Риана без приглашения опустилась за столик рядом с Шеррайгом. Аю она подчёркнуто не замечала.

Шеррайг пожал плечами. Поддерживать разговор не хотелось. Да и видеть её он был не очень рад. Момент был как-то не тот. Не подходящий. Хотя Амалия была хороша — высокая, стройная, с огромными синими глазами и вьющимися чёрными волосами. Хорошо хоть не рыжими, — подумал он про себя. А то, глядишь, и чашкой прилетело бы.

— Навестишь? — пропела Амалия.

Он планировал вежливо отказаться, но не успел.

— Он не может, — сказала Ая. — Болеет. Чумкой.

— А Вы ему кто? — недоверчиво спросила Амалия.

— А я тоже болею. Бешенством. — Мрачно сказала Ая. — Так что с нами опасно быть рядом… — и выразительно щёлкнула зубами.

Амалия наморщила носик. Но из-за стола поднялась, нагнулась к Шеррайгу и проворковала:

— Надумаешь — приходи. В любое время дня и ночи.

И удалилась, запечатлев поцелуй на его щеке. По правде говоря, метила она не туда, но он успел таки подставить щёку.

Разговор больше не ладился, Ая отвечала односложно, сама ничего не спрашивала и скоро запросилась обратно.

А ночью попыталась его убить.

Он успел уже уснуть — всё же бессонная ночь до этого и день в разъездах давали о себе знать, в сон он провалился мгновенно, как только лёг. Но инстинкты, отточенные за десять лет не подвели — он услышал её ещё когда она была в коридоре. Правда, увидеть её с ножом — с его ножом! никак не ожидал. А ещё от неё шло странное ощущение — что-то, отдававшее безумием проклятого леса. Он подобрался внутренне и следил за ней сквозь ресницы, не забывая делать вид, что спит — дышал размеренно. Она вела себя странно, как будто на каждом шаге несколько раз передумывала — то делала быстрый шаг вперёд, то медленный назад, то стискивала нож покрепче, то с ужасом на него смотрела. И плакала. Но Шеррайг уже знал — дойдёт и ударит, потому что ощущение отголосков проклятого леса становилось сильнее.

И когда она, наконец, замахнулась — поймал её руку, выкручивая и заставляя бросить нож, увлек за собой на кровать, придавил своим телом и располосовав себе нижнюю губу клыками, впился в её губы, щедро делясь своей кровью.

Это было не трудно. Трудно было остановиться, ощущая под собой такое желанное, давно желанное тело, и отпустить её тёплые губы, которые ему так сладко отвечали.

Он всё же сдержался. Отстранился, тяжело дыша. Шепнул «спи». И зачем-то снова посмотрел. Торопливо накрыл одеялом, но картина практически обнажённой Аи в его постели преследовала всю ночь. Он бы вообще расстрелял… да какое там, загрыз бы портного, сшившего эту якобы одежду, в которой она к нему пришла.

Но это всё было неважно. Главное — ощущение безумия и проклятого леса полностью ушло.

Ая

Я открыла глаза и удивилась — кто-то поменял балдахин над моей кроватью с нежно-бежевого на тёмно-синий. Не то, чтобы мне не нравился тёмно-синий, но он больше подошёл бы в оформление мужской спальни… Я повернула голову и поняла, что поменяли всё убранство спальни… а в кресло зачем-то посадили злющего полуголого элронца.

— Ой, — прошептала я, осознав, что это всё же не убранство поменяли, а я как-то оказалась в комнате Шеррайга.

И самое обидное — я ж ничего не помню. Хотя, если бы что было, вряд ли бы Шеррайг встречал утро в кресле… Я ощутила неожиданный укол сожаления, что он там… а не тут.

— А ты чего такой злой? — осторожно спросила, изучая рельеф на животе элронца. В глаза смотреть было страшно. И предположила:

— Я — лунатик, да?

— Да, — коротко и зло сказал элронец. Вот злюка-то…

— Ты не выспался?

— Да. — Всё также зло. И я начала тоже злиться. Да что он себе позволяет? Ну подумаешь, забрела девушка во сне, хотя раньше со мной такого не случалось. Лёг бы рядом и спал, спали же мы на постоялых дворах как-то. Примерно так я ему и сказала. И, кажется, зря.

Шеррайг зашипел, и одним стремительным движением оказался рядом, сдёргивая одеяло:

— В следующий раз, когда придёшь ко мне в таком виде, станешь женщиной. — Прошипел Шеррайг мне в лицо. — Независимо от состояния сознания и трезвости рассудка. Я не железный.

И вылетел из комнаты, как был — полуголый. И дверью хлопнул.

А я медленно, но верно краснела, понимая, что элронец видел меня практически голой — всё же ночные сорочки Софии-Елены были созданы, чтобы соблазнять, а не просто скучно спать, что делала я. Обычно делала. А тут вот, сама не ведая, чуть не соблазнила… Жаль, что «чуть не» — мелькнула мысль, и я не спешила её прогонять.