— Будем, — согласилась я, садясь рядом и любуясь его профилем.

— Это должно быть что-то новое. И вряд ли платье — иначе бы ещё при примерке проявилось на Софи… Хотя… на Софи могло и не проявиться. Что ты помнишь? — требовательно посмотрел на меня элронец. — Что-нибудь странное? Нечёткое? Наоборот, слишком чёткое и яркое?

— Я помню всё чётко до духов, — чуть подумав, призналась я. И смущённо покаялась: — Я перенюхала их все. И от обилия запахов меня немного повело, и голова заболела… Так что я пошла к себе, и легла спать.

Тут я зажмурилась, пытаясь поймать ускользающее воспоминание… Кажется, мне было хорошо. Было очень хорошо, но я знала, что может быть ещё лучше, надо было только полностью сосредоточиться…

Я вздрогнула от того, что меня кто-то слегка пихнул в бок, открыла глаза — Шеррайг смотрел серьёзно и строго.

— Учти, запасы крови у меня не бесконечные, — сварливо сказал он.

— Ерунда, организм быстро восстанавливает необходимый объем, — отмахнулась я. — Так и скажи, что тебе жалко. А чего это ты вдруг?

— Дальше будешь вспоминать со мной. — Вместо ответа отрезал элронец, беря меня за руку, и сверкая своими настоящими, хищными глазами.

Я замялась. Потом нахмурилась, вырвала у него руку и, решительно скрестив руки на груди, сказала «Нет», готовясь защищать свои воспоминания до последнего.

— Глупо. — Сказал Шеррайг. И, кажется, хотел добавить что-то ещё, но промолчал.

И я постаралась вернуть вновь спрятавшееся воспоминание. В какой-то момент мне почудилось, что это — наваждение, сродни проклятому лесу. А потом мне стало всё равно, потому что стало опять очень хорошо. В голове звучала волшебная музыка, но звучала как-то тихо. А мне надо было — я прямо физически ощущала эту потребность, чтобы музыка стала громче и заполнила всё. И я вдруг поняла, что мешает — в моей голове слишком много мыслей об элронце, и в сердце он тоже занял слишком много места. Это он, его существование, не даёт мне уйти полностью в эту волшебную музыку.

— Ты мешаешь, — раздраженно сказала я ему, открывая глаза. Правда, убивать его уже не очень-то хотелось. Видимо, эффект был уже слабее, то ли из-за времени, то ли из-за крови, которой я напилась — как звучит-то, а? Словно я и правда вампир. Или комар.

— Мешаю чему? — Миролюбиво спросил Шеррайг.

— Мне, — огрызнулась я на непонятливого. И, видя, что сейчас он продолжит спрашивать и отвлекать меня от музыки, решила всё же пояснить: — Мешаешь мне полностью уйти в музыку. Тебя слишком много в моей голове.

— Уйти в музыку… — задумчиво повторил Шеррайг. Вот тупой ведь… И шумный. Мешает. И в голове мешает, и вживую мешает. Может, всё же его того?

— Крови? — не унимался этот шумный нелюдь.

— Нет, спасибо. Мне и так неплохо.

И я начала потихоньку отползать, потому что музыку терять не хотелось. А этот недобитый нелюдь, кажется, планировал у меня её отнять. Далеко я не уползла — Шеррайг, особо не церемонясь, подтащил меня к себе обратно за ногу и, придавив к полу своим телом, поцеловал. Я ощутила сначала солоноватый привкус, и музыка резко закончилась, и после этого я уже прочуствовала и губы, и даже, кажется, клыки. И, кхм, некоторые другие части тела удобно расположившегося на мне элронца. Меня накрыло желанием почти как тогда, в проклятом лесу. И я еле сдержалась, чтобы не начать выгибаться навстречу и тереться об эти самые выступающие части придавившего меня тела.

К счастью, хотя счастья я на самом деле не испытывала, Шеррайг быстро прервался. Правда, слезать не спешил. Поинтересовался:

— Ну как там музыка?

— Нормально. — Хрипловатым голосом буркнула я. — Можешь отпускать.

— А как же компенсация за бессонную ночь, проведённую в страшных мучениях? — промурлыкал Шеррайг, прожигая меня глазами. И у меня почему-то перехватило дыхание, а губы заныли в ожидании новых поцелуев. Но элронец уже поднялся, и протянул мне руку:

— Пойдём духи поподробнее изучим. Были среди них новые?

Руку я приняла, но посмотрела недобро. Мне самой тоже хотелось потребовать компенсацию. И предоставить хотелось. А потом снова потребовать.

Шеррайг вертел в руках коробочку с духами — теми самыми, которые были ещё не открыты до моего вчерашнего набега, и молчал. И я молчала. И так было понятно, что улика не торопится себя проявлять. Так нас и застала София-Елена в своей гардеробной — в задумчивости и печали.

— Шерр! — Весело воскликнула она, — Ну что, подобрал себе что-нибудь?

— Ты должна показательно поссориться с принцем. Вернее, на него обидеться. — Заявил в ответ элронец. И не давая ей времени возразить, сунул под нос подозреваемые духи: — Откуда?

— Пару дней назад привезли. Я подумала — подарок от Эриха… — Немного растерянно произнесла Софи, бросив взгляд на коробку. — Это известная, очень дорогая марка. А что с ними не так? И зачем мне ссориться с Его Высочеством?

Ая