– Нет.

– Чертова упрямица.

Для прочего эффекта я обвела взглядом комнату.

– Агент Дэвис утверждает, что я получила эту должность через постель. Представляешь, как сложно убедить других сотрудников в обратном, когда тебя повышают в первый же день?

– Во второй, вообще-то. И это агент Дэвис проложила путь наверх через постель. К тому же, большее ей не светит.

Я выгнула бровь.

– Ты способствовал ее росту?

– Определенно нет.

– Агенту Дэвис может и нет, но, чисто технически, насчет меня она права. И это сводит с ума. Я решила поработать сверхурочно, чтобы убедить себя, что заслуживаю данную должность.

– Повзрослей, Лииз.

– Ты первый, Томас.

Мне показалось, что он слегка усмехнулся, но проверить сей факт не могла. По лицу растянулась самодовольная улыбка, безопасно скрытая монитором.

С улицы слышались гудки и сирены машин. Жизнь по ту сторону окна продолжала течь в своем ритме, не зная, что здесь мы работаем допоздна, живем одинокой жизнью только для того, чтобы люди могли спокойно спать по ночам в мире свободном от одного из глав мафиози, работорговца и серийного убийцы. Я каждый день прилагала все усилия, чтобы ловить преступников, во всяком случае, в этом заключалась моя работа. Теперь же, мне нужно было спасти брата Томаса от тюрьмы. Складывалось такое ощущение.

Самодовольная улыбка исчезла с лица.

– Скажи мне правду.
– Попросила я, упираясь подбородком в ладонь.

– Да, я голоден, - пробубнил Томас.

– Я не об этом. Какова твоя цель? Поимка Бенни или защита Трэвиса?

– Одно связано с другим.

– Выбери что-то одно.

– Я практически вырастил его.

– Это не ответ.

Томас глубоко вздохнул и выдохнул, и его плечи опустились под тяжестью правды.

– Я променял свою жизнь, чтобы спасти его. Я смог бы уйти от повышения. Делал так раньше.

– Уходил с работы?

– Нет и нет, я не хочу говорить об этом.

– Понимаю, - ответила я. Мне тоже не хотелось говорить о ней.

– Не хочешь, чтобы я все тебе рассказал? Каждый в этом офисе просто жаждет подробностей.

Я уставилась на него.

– Ты же сказал, что не хочешь говорить об этом. Правда, есть одна вещь, которая меня интересует.

– Какая?
– Настороженно спросил он.

– Фотографии на твоем столе, кто на них?

– С чего ты взяла, что там кто-то? Может это изображения котиков.

Все эмоции покинули мое лицо.

– У тебя нет котов.

– Но мне они нравятся.

Я откинулась назад и разочарованно хлопнула по столу.

– Тебе не нравятся коты.

– Ты не знаешь меня так хорошо.

Я снова скрылась за монитором.

– Либо у тебя отличный очиститель от кошачьей шерсти, либо котов у тебя нет.

– При этом они все равно могут мне нравиться.

Я снова откинулась на спинку кресла.

– Ты убиваешь меня.

Маленький намек на улыбку коснулся его губ.

– Пойдем, поужинаем.

– Нет, пока не скажешь, кто на тех снимках.

Томас нахмурился.

– Встречное предложение, почему бы тебе самой не взглянуть на них в следующий раз, как окажешься в моем кабинете?

– Может так и сделаю.

– Отлично.

Мы замолчали на некоторое время, а потом я сказала.

– Я помогу тебе.

– С ужином?

– Помогу уговорить Трэвиса.

Он заерзал в кресле.

– Я думал, ты и так собиралась.

– Не стоило быть таким уверенным.

– Не стоило соглашаться.
– Парировал он.

Я захлопнула крышку ноутбука.

– Я не соглашалась. А сказала, что буду ждать письмо от Констанс.

Он прищурился на меня.

– Я буду следить за тобой.

Самодовольная улыбка вернулась на мое лицо.

– Кто бы сомневался.

Сотовый зазвонил, и на экране всплыло лицо Вэл. Нажав кнопку ответа, я поднесла телефон к уху.

– Привет, Вэл. Ага, только закончила. Договорились. Увидимся через двадцать минут.

– Отключившись, положила телефон на стол.

– Ауч. Ты ранила меня в самое сердце.
– Произнес Томас, проверяя свой собственный сотовый.

– Смирись, - ответила я, открывая нижний ящик и доставая оттуда сумочку и ключи.

Его брови сошлись на переносице.

– Маркс идет?

– Не знаю, - вставая, сказала я и закинула ремешок сумочки на плечо.

Где-то в холле раздавалось жужжание пылесоса. А включенными оставались всего несколько ламп. Кроме нас с Томасом в здании находилась лишь бригада уборщиков.

Выражение его лица заставило меня испытать чувство вины. Я наклонила голову.
– Хочешь пойти?