– Она не ладит со своим отцом. Трэвис более выгодный вариант.

– Она утащила Трэвиса в Вегас и солгала насчет алиби. Трентон был на том бое. Он знал, что его брат принимал в нем участие. Вся семья повязана в этом деле.

– Кроме Томаса.

Он раздраженно вздохнул и, наклонившись вперед, поставил локти на колени. – Он уже Томас, да?

Я уставилась на него.

– Я уже целый год вдалбливаю Томасу, что мы должны использовать Эбби. Из нее выйдет больший прок.

– Я не согласна, - спокойно ответила я.

Он подвинулся на край дивана и выставил вперед руки.

– Просто… выслушай меня.

– Какой смысл? Если Трэвис узнает, что мы принуждаем его жену, операции конец.

– И, по-вашему, лучше взять неуравновешенного парня и сделать из него агента?
– Невозмутимо спросил он.

– Я считаю, что Мэддокс лучше всех знает своего брата, к тому же, он главный. Так что мы должны ему доверять.

– Ты знаешь его всего неделю. И уже доверяешь?

– Меньше недели. И да, доверяю. И ты должен.

– Он не объективен. Это же его брат. Черт возьми, даже директор не объективен. По каким-то необъяснимым причинам, он практически усыновил Мэддокса. Они должны понимать. Дело не в том, что я такой урод. Это очень важно, и меня бесит, что никто не слушает. И теперь, когда пришла ты, способная непредвзято оценить всю ситуацию, и стала руководителем группы. Я подумал, что наконец-то появилась возможность, но будь я проклят, если Мэддокс не пытался оградить тебя от меня.

– Что есть, то есть, - ответила я.

– А самое ужасное то, что чем настойчивее я становлюсь, тем меньше внимания они обращают.

– Попытайся вести себя чуть спокойнее.

Сойер покачал головой. Огонек в его тлеющих голубых глазах погас, когда он отвернулся от меня.

– Боже милостивый, Линди. Помочь разобрать коробки?

Мне хотелось отослать его прочь, но вторая пара рук мне бы не помешала.

– Вообще-то…

Он снова приподнял руки.

– Я знаю, что обо мне говорят в офисе. Признаю только половину из этого, ладно, большую часть. Но я не всегда веду себя, как козел. Я помогу тебе и пойду домой. Клянусь.

Я уставилась на него.

– Я лесбиянка.

– А вот и нет.

– Правда, но я лучше стану лесбиянкой, чем займусь с тобой сексом.

– Усек. Несмотря ни на что, я считаю тебя очень привлекательной, и не стану отрицать, что при других обстоятельствах изо всех сил постарался бы привлечь твое внимание, ты должна это знать, несмотря на то, что я придурок и кобель, я не идиот. Я бы не стал спать со своим боссом.

Заявление Сойера заставило мои щеки пылать, и я отвернулась от него. Его очарование не оставило меня равнодушной, хотя все инстинкты кричали, что для любой женщины, желающей уважения и серьезных отношений, этот мужчина окажется пустой тратой времени.

Сойер может быть и бабник и большую часть времени ведет себя как придурок, но он всегда открыт и прямолинеен.

Держа его на расстоянии вытянутой руки, он и правда мог стать отличным агентом или даже другом.

Я указала в сторону кухни.

– Начнем оттуда.

Я проснулась в практически чистой спальне. Все вещи были разобраны, часть одежды висела в шкафу, а остальная - аккуратно сложена и убрана в комод. Нам с Сойером удалось распаковать все барахло и убрать практически весь беспорядок, за исключением пенопласта и коробок, которые мы разорвали и оставили у входа.

Надев серую футболку и темно-синие пижамные штаны, я накинула белый пушистый халат и вышла из спальни, оглядывая кухню и гостиную. Общая площадь была разделена кухонным уголком и барной стойкой.

Квартира эта небольшая, но мне хватало. Сама мысль о личном пространстве приводила в восторг, и мне захотелось сделать глубокий вдох и закружиться, как Мария в Звуках Музыки, пока я не вспомнила, что не одна.

Сойер все еще спал на диване. Мы выпили две с половиной бутылки вина прежде, чем он отключился. Одна рука покоилась у него на лице, прикрывая глаза. А нога касалась пола, спасая от вращения комнаты. Я улыбнулась. Даже будучи пьяным, он сдержал слово и не стал ко мне приставать, так что в моих глазах он вырос на несколько десятков сантиметров с тех пор, как я отправилась в свою комнату.

Обыскивая полупустые шкафчики, я пыталась найти что-либо съестное, что не усугубит состояние дикого похмелья. И именно в тот момент, когда я дотянулась до пачки соленых крекеров, кто-то постучал в дверь.

Я прошла в своих бело-розовых полосатых тапочках, которые мне подарила мама на прошлое Рождество. Вот черт, подумала я. Нужно позвонить ей сегодня.

Сняв дверь с цепочки, отперев замок, я повернула ручку и слегка приоткрыла дверь.

– Томас, - удивленно произнесла я.