– Дрянь ты, - тихо отметила Милена.
– О себе думать не зазорно. Но дети под ударом - твои. Если ты не говоришь с ними, ты не даешь им даже малой поддержки. Кто виноват, что им хуже? В первую очередь - кто?
– Она качнулась вперед, вцепившись здоровой рукой в спинку сиденья и рявкнула в ухо пассажирке: - Звони немедленно!

– В точку, - одобрила Тать.
– Звони.

Рита неловко перехватила трубку, повозилась и прижала к уху. Негромким и довольно спокойным голосом заговорила, глядя перед собой и ничего не замечая.

– Тут правее, - предположила Милена. Прикрыла глаза и добавила: - Почти на месте. Не спеши, я разбираю мелкие узелочки. Чер, как-то неожиданно... Не то, чего я ждала. Совсем не то! Мужчина. Он не дома и он сейчас занят... У него кто-то есть. Мнит себя сильным. Потянулся в исподье... Все они туда лезут, сколько их тут есть в зале - все. Берут и думают, что без отдачи. Тут налево. Тихо, еще тише... Приехали.

– Не Рублевка, но денег на понты не жалеют, - хмыкнула Тать.

Открыв глаза, Милена согласно кивнула. Машина стояла на узорчатой плитке перед воротами. Ковал толковый кузнец, способный отыскать в металле легкость живых цветов и гибкость лоз. За воротами мозаика дороги пряталась меж шеренг тщательно подстриженных, словно бы и не настоящих, деревьев. Вопреки холодам, они были все до единого ярко-зелеными, пушистыми. Милена выбралась из машины, немного постояла, пробуя воздух на вкус и привыкая к месту. Низкому даже для плоскости, гниловатому, готовому прогнуться вовсе глубоко и зачерпнуть оттуда.

– Нехило, - буркнула Тать.
– У меня, если что, в багажнике Васькова бейсбольная бита. Только тут биты маловато для штурма. Бабла густо накрошено. Не стоит и соваться.

– Нам туда... То есть мне. Вам - и не знаю, нехорошее место.

Милена оттолкнулась от машины и пошла вдоль забора, более похожего на крепостную стену. Трогать эту стену не хотелось, холод ощущался и без того слишком близко и остро. Низкое солнце сгинуло в серости, туман подполз, принялся путать ноги и знобить душу. Звуки разносились гулко, опасность льдинками колола затылок. Первый снег, - шуршало в сознании предупреждение. Хотя тут иной мир и иной закон, но угроза звенит и стынет так знакомо, привычно. Выдыхается облаком светлого пара. Вползает в ноздри холодом густого темного воздуха.

За спиной хрустнул гравий. Тать едва слышно выругалась и положила руку на плечо.

– Куда одна прешь? Я ща позвоню хоть кому... У меня есть всякие люди на примете. Нам как, вневедомственную или сразу ОМОН?

– Никто из ваших не поможет. Ждите в машине.

– Я там не могу, - задушено шепнула во второе ухо Рита.
– Я не могу ждать. Не могу я, нет... я кричать стану.

– Станет, - мрачно подтвердила Тать.

– Тогда идите сзади, - посоветовала Милена.

Она слышала краем уха, не отвлекаясь от главного, как Тать бормочет невнятные ругательства и утешает Риту: никто их не впустит, шпильки поуродуют и с тем уедут. Саша ведь говорил, что знахарка вообще полная шиза, Саша умный, а ты истеричка, так что верь мужу - и будет тебе счастье...

В высокой стене обнаружилась калитка, сплошной металл и одна золотая пуговка кнопки вызова. Покопавшись на дне души, Милена без особого удивления нашла достаточно черноты, чтобы счесть себя обладательницей нового, вполне окрепшего уже, вууда. Тьма качнулась, просыпаясь и отзываясь на приглашение охотно, даже азартно. Дверь под рукой послушно подалась, не издав ни звука. За спиной недоуменно хмыкнула Тать. Отвлекаться и пояснять ей, что не заперто здесь только для вальзов, Милена не стала. Она уже шагала по дорожке, вроде бы рассеянно озиралась, все глубже врастая в здешнее гнилое болотце. Место выглядело не вполне плоским. Тени шевелились у края бессознательного, тени были чернее зимней ночи, они клубились, пребывая в непрерывном поиске. Они жаждали проторить тропу и хрустеть по изморози весомыми, воплощенными шагами.

Деревья по обе стороны дорожки как ножом обрезало.

Милена, не меняя темпа движения, шагнула на старательно выстриженный газон. Темная щетина подмерзшей травы зашуршала. Из полумрака у стены близкого дома выделился рослый человек, в одно движение перегородил тропу и многозначительно щелкнул предохранителем оружия, пока что нацеленного стволом вниз. Мелкие глаза под тяжелыми надбровьями - такие обычно бывают у ангов, для боя не нужны хрупкие черепа и высокие лбы - вперились в незваную гостью. Человек судорожно вздохнул, уронил оружие и замер. Милена добавила к взгляду намек на теплоту. Охранник испуганно улыбнулся в ответ и умчался, вытаптывая газон и не замечая ущерба хозяйскому добру.

– Назовет своей королевой, - едва слышно и отчетливо неприязненно буркнула Милена.
– Тать, как далеко отсюда можно добыть цветы?

– Цветы?
– недоуменно переспросила толстая, перехватив биту и настороженно рассматривая оружие на траве.

– Да. Такие... королевские. И вино.

– Шиза ты и шиза я, все мы трехнулись. Километров десять до большого торгового центра, - пожала плечами Тать.
– На кой цветы? Будем кричать 'миру мир' и хари-рама?

– Это минут двадцать, туда и обратно. Так?

За домом взревел мотор, машина резво умчалась. Тать подавилась новым вопросом, молча кивнула и с интересом изучила Милену, на сей раз с ног до головы, с чисто женским прищуром ревности к тому, что не нужно и все же жаль, если оно не твое - вот как охранник.

– Может и два часа, если пробки уже копятся.

– Значит, время есть.

Милена толкнула дверь дома и шагнула в большой холл. Навстречу сунулись еще три охранника. Споткнулись одновременно, получили свою порцию теплоты и заторопились в гараж, толкаясь локтями, норовя отобрать друг у друга ключи.