— О чем?

— О моей болезни, — сестра непонимающе посмотрела на меня.

— Эм… Зачем тебе это? Ты же знаешь, что они всё равно узнают, и будут в ярости, что мы им сразу не рассказали.

— Они сказали, что до проведения операции ещё около двух месяцев. Зачем родителям напрягаться сейчас?

— Ну хорошо, но знай, я делаю это только ради тебя.

— Отлично. А теперь давай выбираться отсюда, — сказала я, сестра кивнула.

Мы упаковали вещи в машину, я попрощалась со своей медсестрой и лечащим врачом, а Фиби подписала кое-какие документы. Я подождала её в холле, а затем мы вместе вышли из больницы. Когда мы собирались, она мне сказала, что ко мне приходили посетители, практически вся школа, но никого не пускали. Я немного удивилась, но сразу вспомнила: это естественно, когда у нас кто-то болеет или когда у кого-то операция, мы всем классом приходим к нему, утешаем и ещё что-то делаем. А то, что ко мне пришла вся школа, то это тоже понятно, я ведь у всех на глазах упала в обморок, так учители заставили их прийти.

Мы приехали домой, как я и ожидала, ничего не изменилось. Совершенно ничего. И не скажешь, что за один день моя жизнь изменилась во всем.

Я взяла телефон и дрожащими руками набрала известный мне номер.

«Соберись, Дженнифер!»

— Привет! — воскликнул Ник взволнованным тоном, меня аж передернуло. — Как ты? Что говорят врачи? — молчание в ответ. — Дженн, ты там? — опять молчание. Ноги подкосились, стали ватными, а язык не слушается меня, я не могу выдавить ни слова. — Дженн… — сказал Ник.

— Ник… привет. Со мной всё в порядке. Я тебе просто хочу кое-что сказать. Наше общение — ошибка. Вообще, наши отношения, если таковы были — ошибка. Мы никто друг для друга. И да, это не из-за той девушки я упала в обморок, а если ты не веришь мне, то не верь, мне как бы всё равно. Знаешь, сначала я думала, что мы всё делаем правильно, но чем больше времени проходило, тем больше я осознавала, что это всё напрасно. Мы не можем быть друзьями, — сказала я, мой голос дрогнул. «Нет, Дженнифер, не останавливайся» — умоляла я в мыслях. — Мы можем быть знакомыми. Ты понимаешь, что достоин большего? Я всего лишь временное увлечение, если это так. Сейчас я не хочу делать прогнозов, но я почему-то думаю, что это так. Верь — не верь, но я люблю тебя. Люблю по-своему. Ты мне безумно помог, с тобой я исправила миллион своих комплексов. Но если я иду на два шага вперед, ты идешь на три шага назад, и мне безумно стыдно перед тобой. Я сколько могла, отрицала, что всё в порядке, но ничего не в порядке, — тяжелое дыхание Ника послышалось в трубке. — Я бездарность. Всё, что говорила Крисс, правда. Я, правда, обычно не слышала, что она обо мне говорила, но уверенна, что это правда. Я слабая. У меня нет друзей, как таковых, и общаюсь я только с тобой и своей сестрой. Я не богатая, и мои родители никто по сравнению с твоими, или Джеймса, или Энди, или… да кого-нибудь, из твоих друзей! — в кой-то веки я рассмеялась. Смех был очень нервозным, и я даже спросила себя в мыслях, не сошла ли я с ума? Но мне надо закончить то, что я начала. — Я не хочу угробить твою жизнь. Мне нужен кто-то. Мне нужен тот, кто будет также сломан, как и я, я буду чинить его, а он меня. И это не ты. Ты — это фантастическая личность, у которой всё впереди, — я замолчала. Это всё, что я хотела сказать. Но он молчит. Ничего, кроме громких вздохов.

Да, я знаю, я — ужасная. Я хочу извлечь из своей жизни одного из нескольких людей, которые сумели показать мне, что такое счастье.

— Ну скажи что-то… не молчи, — выдавила я. Тишина угнетала меня, и я просто не знала, что могу ещё сказать. В голове было куча мыслей, но когда дело доходило до того, чтобы сказать что-то, у меня просто не оставалось ничего.

— Зачем ты так со мной? — сказал он дрожащим голосом.

«Будь сильной».

«Скажи ему».

— У меня опухоль мозга, — говорю я. — Мне осталось жить немного. Я не хочу тратить твою жизнь на меня, такую глупую и бессмысленную. И да, ничего не говори, просто скажи, что отпускаешь меня, и больше никогда не заговоришь меня. Если я хоть что-то для тебя значила, ты должен это сделать. Пожалуйста, — я просто не нашла выхода. Это единственное верное решение.

— Я отпускаю тебя, — сказал он. — Но я никогда не забуду тебя, Джен.

И отключился.

Я заплакала. Заплакала потому, что такая глупая. Я с самого начала должна была понять, что наше с ним общение не приведет ни к чему хорошему. И когда я осознала это, было просто поздно.

Но всё равно, у меня словно камень с сердца упал. Зачем мучить его, если это просто лишено смысла?

«Мое существование лишено смысла».

Это — конец.

Я просто хочу заснуть и не проснуться.

Глава 12.

Хм, что же мне сделать? Что сделать, чтобы изменить это? Что сделать, чтобы завтра в школу я пришла с улыбкой, которой награждают меня люди? Правильно, ничего. Нельзя сделать то, чего нет на самом деле.

Я поднимаюсь с кровати, глупая и обессиленная. Горькая правда растекается по моим венам, я вдыхаю воздух, пытаясь надышаться.

Я просто жадно глотаю воздух.

Я задыхаюсь. Я умираю. Я просто уверена, что это конец. Как мне жить? Как? Мне трудно дышать, из-за того, что я узнала. Или из-за того, что я уже умерла? Умерла внутри? А откуда мне знать? Откуда мне знать, что я до сих пор жива?

Я этого не узнаю, пока не пойму. Пока не испробую. Все эти дни я не жила. Жизнь — это противоположное слово к тому, что именно я делала, думала, желала. Жизнь — это то, что мне никогда не удастся испытать. А может Господь предоставит мне этот шанс? Я буду рада. Я просто буду рада.

Или не буду.

Я не знаю, что такое жизнь. В этом вся суть. Как мне быть радой тому, чего я никогда не пробовала? Это словно что-то запретное, непонятное, неправильное. То, что я никогда не осмелилась бы сделать в реальной жизни.