Выставляя чайные приборы, хозяйка квартиры рассказала, как ходила с детьми фотографироваться, когда Арине исполнялся год.

– Фотограф, как ни старался, так и не смог заставить Павлика улыбнуться, — сказала она и оглянулась на сына, стоявшего у книжных полок спиной к ним. Неожиданно Павел передёрнул плечами, словно замерзал, и оживлённо сказал:

– Пойду звать Аринку. А то она своими книжками зачиталась так, что и о чае забыла!

Синдия привезла Арине новую книжку Роберта Стайна, «Ужас фокус-покуса», и девушка, поблагодарив, тут же убежала к себе смотреть ужастик. Ирина Андреевна проводила сына взглядом, в котором можно было прочесть отголоски тяжелого незабытого воспоминания, из-за которого Павел так и не смог улыбнуться в объектив в 1986 году.

Из коридора раздались громкие голоса и смех, и Павел втащил в комнату сестру:

– Фу-у… Не хотела от книги отрываться, да ещё и меня замучила вопросами, какую страницу лучше выбрать и стоит ли верить чародею!

– Два раза спросила, а он уже замучался! — живо возразила Арина. — нет бы тебе через пять минут прийти, я уже почти нашла счастливый финал!

– Попьёшь с нами чаю, и ищи свой финал, — ответил Павел. — А я итак знаю: ребята выберутся из переделки, злой колдун получит по ушам…

– А вот и нет! Это «Ужастики-2», у них по 20 концовок, которые нужно находить, выбирая ходы! Это книга-игра! — Арина подцепила из вазы шоколадную конфету. — Половина финалов жутко стремные, а счастливых концовок всего одна или две, и их труднее всего искать!

– Ну, я не силён в ваших детских страшилках, — махнул рукой Павел. — А тебе уже самой впору писать ужастики: ты их так много прочитала, что все приёмы знаешь наизусть!

– Не хватало мне ещё одной литературной звезды в семье! — рассмеялась Ирина Андреевна, разливая чай, благоухающий лепестками жасмина.

– Но ведь быть матерью писателя не так уж плохо, — весело возразил Павел. — Аринка, имей совесть! Мы ещё даже не пробовали конфеты!

– В вазе их два килограмма, — с набитым ртом ответила Арина. — так что по-любому полтора килограмма вам останется. Тебе достаточно?

– Вот уж кому везёт, — заметила Ирина Андреевна. — Ни на какой диете не сидит, а ни на грамм не поправляется. Как в восьмом классе носила сорок второй размер, так и сейчас!

– А Синдия Аркадьевна тоже не сидит на диетах, и тоже носит сорок второй размер, — ответила Арина. — правда?

– Вам тоже повезло, — кивнула Ирина Андреевна. — А вот мне каждый лишний кусок приходится потом неделю сгонять тренировками.

– Можете поздравить меня, — сказал Павел, когда они пили чай. — Скоро увидите меня по телевидению, а может даже и в кино. Один американский продюсер купил право на экранизацию моих шести первых книг и уже готовится к началу съёмок. Если телевизионная версия оправдает себя, будет запущена работа над широкоэкранным вариантом. И продюсера не смущает даже то, что действие «Холодного взрыва» происходит почти целиком в Исландии, «Оранжевой засухи» — в ЮАР, «Угрозы войны» и «Вертолёта-призрака» — в американской глубинке, а «Дождя в тропиках» — в Экваториальной Африке, а в «Полночной охоте» героя трижды заносит на Фолклендские острова. Ну, что делать, нравится мне писать о загранице больше, чем о великом славянском доме!

– Но ведь «Каменная гроза» происходит в России, — ответила Арина, — и классно написано!

– Я просто наработал себе руку на дальних странах, теперь можно перекинуться и на родимое болотце! — Павел подлил себе кипятка из чайника.

– Паша! — укоризненно воскликнула мать.

– Я пошутил! — но смех Павла прозвучал как-то неестественно и совсем не весело.

– У тебя в последней книге злой язык, Павлик, — продолжала мать. — Ты не щадил никого и ничего, когда писал о России.

– Я пишу правду! — ответил Павел с улыбкой, не затронувшей ледяные глаза. — Я пишу то, что вижу. От того, что я начну петь осанну великой русской душе и славному русскому общежитию, не исчезнут грязь, битые стёкла, сопляки с клеем, матерщина на каждом шагу, безнаказанность для всякого отребья! — последние слова Павел произнёс уже без всякой улыбки, сквозь зубы, и его плечи как будто свело судорогой. Ирина Андреевна внимательно и с тревогой посмотрела на сына и торопливо поинтересовалась:

– Кто-нибудь хочет ещё чаю?

Разливая всем по второй чашке чая, она сказала:

– Какой ты сегодня хмурый, Павлик. Что случилось?

– Ничего, — Павел бросил в свою чашку ломтик лимона. — Просто в газете письмо придурочное прочитал. Один осёл пишет, что мат — неотъемлемая часть русского языка, без него речь беднеет, никакая лексика не несёт в себе столько экспрессии и передачи эмоций, как ненормативная лексика, короче, мол, свободу мату и по рогам всем его противникам! Я пока дочитал, устал плеваться!