Гоблины - все, как один, бритые и одежда, в принципе, одинаковая - или спортивные костюмы, или джинсы с майками. Тоха, конечно, избил бы меня, да и Коробок бы не отказался, и все остальные – я ни за кого не берусь. Но тут был Артур, их главарь. Может быть, чуть более умный, или более справедли-вый, а может, он просто сильнее других и ему нравилось решать, - казнить или миловать, чувствуя тем самым свою власть.

Так что никто меня не тронул, мы пожали друг другу руки и разошлись. Я пошел дальше, не обращая никакого внимания на уродов у подъезда. Инте-ресно, Настя это видела? Я хотел бы, чтобы она увидела, как я крут.

Такая тоска сразу появилась. Ну вот, и думать начинаю как эти…

И тут - свист в спину. Все от тех же уродов. Свистит Коробок, его манеру свистеть ни с чем не спутаешь.

– Эй, погоди, - гаркнул он. Ко мне приближалась толпа. Мне каюк, это я уже понял.

– Ты че?
– Тоха толкнул меня. С огромным трудом я устоял, едва не упав на асфальт.

Пытался я ответить, но не понимал, чего они от меня хотят.

– Слышь!
– рычал кто-то из толпы, - Слышь!! Слышь... Слышь… Ты что ох…л? Здоровья до х..?

– А что такое? В чем дело? Арт…

Договорить я не успел, ударил кто-то из них, так долбанул мне в грудь, что устоять было невозможно. Все, мне конец, не продохнуть, нечем дышать, нечем дышать. Я пытался вдохнуть, но кто-то словно мне бревно в грудь впер. Они обошли кругом, сейчас что-нибудь спросят и начнут бить, не дождавшись ответа. Все.

И резкий свист, и опять солнце над головой, и опять глаза болят. И отхо-дят уроды, не закончив начатого. И бабки с недовольством глазеют на сие действо. И алкаши раздосадованно смотрят на меня, их начавшееся было ве-селье прервали, и этот гандон все улыбается. А я могу дышать, мое дыхание восстановилось, но грудь болит.

Это Леха. Леха помог мне. Он подошел с черной битой и подал мне руку.

– Несильно досталось?

Леха - этот тот человек, на которого действительно хочется быть похо-жим. Он сильный, но не крутой. В том смысле, что никогда не выделывается, хотя какой-то борьбой занимался и в десанте служил, говорят. Не криминал, но все его боятся. Все уроды боятся, конечно же, даже Игорь, сука, не стреля-ет у него денег, даже не подходит, боится. Просто однажды Леха пообещал ему - если он еще раз подойдет, то он его отделает. Игорек не поверил…

Конечно, Леха не супермен, работает на самой обычной работе, то ли программер он, то ли консультант, что-то в этом роде, но никогда он не по-терпит несправедливости, во всяком случае, мне так кажется. Живи такой в нашем подъезде, или хотя бы в доме, такого бы беспредела явно бы не твори-лось. Попробовали бы эти уроды вот у него под окнами присесть (живет он на первом этаже).

– Живой?
– спросил он, наклонившись, чтобы подать руку. Стоял он спи-ной к солнцу, и с земли казалось, что он светится, прям Святой. – А я стою в машине копаюсь, смотрю, уроды, что-то разошлись, думал и не поспею. Ну живой?

– Давай руку.

– Спасибо, - говорю. Действительно - не приди он, мне конец бы настал.
– Это они за этих впряглись…

А Леха уже не слышал. Помахивая битой, он возвращался к своей маши-не.

– Лех, - крикнул я ему вслед, - у тебя нет анальгина?

Может быть, нелепо это прозвучало, но у кого спросить, как не у него, да и голова готова была взорваться.

– В аптечке есть, - развернулся он, - пошли дам.

– Это ты их правильно отделал, так с ними только и надо, - говорил он вместе с орущим радио, копаясь в моторе своей «девятки», пока я старался проглотить анальгин и отряхнуть куртку.

Тут заржали и засвистели гопники. Подумал - надо мной. Нет, во дворе их не было, они собрались на балконе у Тёмы, в соседнем доме и, словно обезьяны, кому-то что-то орали вслед.

Тут я вспомнил про Настю.

– Спасибо, Леха, пойду я, – протянул ему руку и хотел, было, пойти.

– Андрей ведь ты, да? – говорит.

– Да, а что?

– Слушай, Андрюха, помоги. Вон аккумулятор стоит, принеси, – говорит, - не в службу, а?

В метрах двух за машиной стояло что-то типа ящика с клеммами (не по-нимаю я в этом ничего), наверное, это и был аккумулятор. Рад был помочь. Взял его и потащил, именно потащил, он килограммов сто весил, не меньше, да и рука у меня болела еще. Принес я его и держу, жду, когда Леха вылезет из мотора и возьмет его, а он, повторю, тяжеленный, килограммов сто весит, не меньше.