Мы тебе лишь алчем вознести

Жар очей, сосцов и губ купинных.

В ландышевых горницах пустынных

Хоть кровинку б — цветик обрести.

Обойти все горницы России

С Соловков на дремлющий Памир

И познать, что оспенный трактир

Для Христов усладнее Софии,

Что, как куща, веред-стол уютен,

Гнойный чайник, человечий лай,

И в церквах обугленный Распутин

Продает сусальный, тусклый рай.

1916 или 1917

5

Неугасимое пламя,

Неусыпающий червь...

В адском, погибельном храме

Вьется из грешников вервь.

В совокупленье геенском

Корчится с отроком бес...

Гласом рыдающе женским

Кличет обугленный лес:

«Милый, приди. О, приди же...»

И, словно пасечный мед,

Пес огнедышащий лижет

Семени жгучий налет.

Страсть многохоботным удом

Множит пылающих чад,

Мужа зовет Изумрудом,

Женщину — Черный Агат.

Сплав Изумруда с Агатом —

Я не в аду, не в раю,—

Жду солнцеликого брата

Вызволить душу мою:

«Милый, явись, я — супруга,

Ты же — сладчайший жених.

С Севера,— с ясного ль Юга

Ждать поцелуев Твоих?

Чрево мне выжгла геенна,

Бесы гнездятся в костях.

Птицей — волной белопенной

Рею я в диких стихах.

Гибнут под бурей крылатой

Ад и страстей корабли...

Выведи, Боже распятый,

Из преисподней земли».

Между 1916 и 191

86

Мои уста — горючая пустыня,

Гортань — русло, где камни и песок,

Сгораю я о златоризном Сыне,

Чьи кудри — Запад, очи же — Восток...

О Сыне Мой, Возлюбленное Чадо,

Не я ль Тебя в вертепе породил?..

Твои стопы пьянее винограда,

Веянье роз свежительней кропил.

Испечены пять хлебов благодатных,

Пять тысяч уст в пылающей алчбе,

Кошница дев и сонм героев ратных

В моих зрачках томятся по Тебе.

Убелены мое жилье и ложе,

Раздроблен агнец, целостно вино,

Не на щеколде дверь... О, стукни, Сыне Божий,

Зиждительным перстом в Разумное окно.

Я солнечно брадат, розовоух и нежен,

Моя ладонь — тимпан, сосцы сладимей сот,

Будь в ласках, как жена, в лобзании безбрежен,

Раздвигни ложесна, войди в меня, как плод.

Я вновь Тебя зачну, и муки роженицы,

Грызь жил, последа жар, стеня, перетерплю...

Как сердцевину червь и как телков веприцы,

Тебя, Мое Дитя, Супруг и Бог — люблю.

7

Господи, опять звонят,

Вколачивают гвозди голгофские,

И, Тобою попранный, починяют ад

Сытые кутейные московские!

О душа, невидимкой прикинься,

Притаись в ожирелых свечах,

И увидишь, как Распутин на антиминсе

Пляшет в жгучих, похотливых сапогах,

Как в потире купаются бесенята,

Надовратный голубь вороном стал,

Чтобы выклевать у Тебя, Распятый,

Сон ресниц и сердце-опал.

Как же бежать из преисподней,

Где стены из костей и своды из черепов?

Ведь в белых яблонях без попов

Совершается обряд Господний,