Льюис Кэрролл: Досуги математические и не только
вернуться

Кэрролл Льюис
Шрифт:

Август 1869 г. [72]

ДВОЕ ВОРИШЕК
(Трём мисс Друри)
Два вора влезли в чей-то дом, А кража ведь — не шутки. И подучили их, притом, Три девочки-малютки. На кражу взрослых подучить Способны ли детишки?! Другие — вряд ли, может быть, Но эти три малышки... В сердцах сказал однажды им Их взрослый друг: «Хотите Увидеть Вредность?» — «Да, хотим!» — «Так в зеркало взгляните».

72

Стихотворение написано на экземпляре «Алисы», подаренном трём сестричкам Друри.

11 января 1872 г.

ПИЩАЛКИ СЛАВЫ
Смелей! Во всю трубите мочь, Людишки с мелкою душой! А лопнут трубы — бросьте прочь И жрите Злато всей толпой! Пусть полнит ширь голодный крик: «Награды! Мыслим и строчим!» Питаться ваш народ привык Не Знаньем — Золотом одним. Где мирной мудрости приют Нашли и Ньютон и Платон, Нечистые копыта бьют, Гудит свинарник-Вавилон. Делите славу наших дней, Ваш пай мы выплатим сполна, Но с именами тех теней Не ваши ставить имена! Их слава — вашей не чета; Им поклоненье ни к чему. Они сгорели б от стыда, На эту глядя кутерьму. Тот о Любви в слезах вопит И проповедует Закон, Но чувства в нём не пробудит Замученной собаки стон; Тот Мудрость хвалит. Нет, постой! Не клич на голову свою: Тебя безжалостной стопой Раздавит Мудрость как змею! В салонах скройтесь, мудрецы, Играйте в клику и вождя, Надев заёмные венцы, Своих пищалок не щадя. Скрывать сподручно вздор речей Клочками пройденных наук И друг на дружку лить елей, Светя улыбками вокруг. О вы, глядящие с высот, В эфире Славы воспаря, Кто свой заполучил доход, Пробился, проще говоря, Знамёна в руки! Марш на пир! Своей победе гряньте песнь! О свечки! Да зажжёте мир И бросите на солнце тень! Оно струит чистейший свет, Дарит им Запад и Восток, Покуда в сете сует Дрожит ваш чахлый огонёк [73] .

73

Подробнее о мотивах, связанных с этим стихотворением, см. примечание 23 к моему переводу «Охоты на Снарка». Наряду с прочими мотивами стихотворение содержит выпад в сторону «вивисекционистов» (см. известный памфлет), а также на случай Джоветта и ему подобных (см. примечания к памфлету «Новый метод получения численных значений»).

ЦАРСТВО ГРЁЗ
Как ляжет ночь глухая От края и до края — Черты теней минувших дней Плывут передо мной. Герои и пророки, Жильцы веков далёких, Чей ровен шаг, чей светел зрак, Приходят в мир пустой. И мягкий луч рассвета, И яркий полдень лета Лишь малый час ласкают глаз Линяющей красой. Но в средостенье Сказки Не потускнеют краски, Здесь каждый луч расцветкой жгуч, Наполнен теплотой. И вновь свои владенья Хотят принять виденья — Черты теней минувших дней Плывут передо мной.

1882 г. [74]

ПОДРАЖАНИЕ
Леди Клара Вир де Вир! Лет ей восемь, может быть; Кудрей каждое колечко — злата свёрнутая нить. Мисочку мне подала; Не воздам такой хвалу. Что за утварь! Проржавеет — так испортит и халву. «Братья, сёстры, моя мисс? Здесь инспектор: как сова, Схватит тех он, кто не знает, сколько будет дважды два!» На меня она взглянула: «Знаешь, добрые сердца В этом мире поважнее и учёбы и венца!» [75]

74

Стихотворение, одно из наиболее известных нашего автора благодаря особенной мелодичности и образности, написано на «сказочную мелодию», которая прозвучала в сне приятеля Кэрролла, некоего Хатчинсона из Брейзноуз-колледжа. Хатчинсону привиделись во сне герои древности, шествующие мимо него под эту музыку, которую он по пробуждении записал.

75

Стихотворение является перепевом либо прямой пародией стихотворения Альфреда Теннисона «Леди Клара Вир де Вир» (1842), а также стихотворения Уильяма Вордсворта «Семеро нас» (1798, в составе «Лирических баллад»). Стихотворение Теннисона пользовалось всеобщей известностью благодаря сочетанию неизменно актуальных в ту эпоху морально-этических рассуждений о человеке и социальных мотивов (достаточно сказать, что Кэрроллово «Подражание» написано спустя сорок один год: «Леди Клара Вир де Вир» всё не потеряло популярности), и не единожды переводившегося на русский язык ещё при жизни автора. Вторая строка второй строфы Кэрролловой «Леди Клары» (здесь, в отношении мисочки для каши: «Не воздам такой хвалу») дословно повторяет вторую строку первой строфы Теннисонова оригинала. Приведём эту первую строфу в переводе Плещеева, цитированную строку выделим курсивом (перевод, в духе того времени, несколько волен):

О леди Клара Вер-де-Вер! Простите! к вам я равнодушен, Не в силах вы меня пленить. От скуки сердцем деревенским Вам захотелось пошутить; Но как ни страстны ваши взоры, Не обожгут меня они. Не вы мне счастье подарите, Хоть двадцать графов вам сродни!

Последняя реплика «леди Клары» представляет собой «дополненную» девочкой пословицу, частую в детских прописях: добрые сердца важнее венца.

Что касается стихотворения Вордсворта, то оно сентиментально. Суть его в том, что рассказчик встречает сельскую девочку («Лет ей восемь, может быть», дословно перенесено в «Подражание»), которая на вопрос о том, сколько у неё братьев и сестёр («Братья, сёстры, моя Мисс», что так же перенесено дословно), отвечает «Семеро нас». Когда рассказчик просит перечислить всех, она охотно рассказывает: двое в Конвее, двое за морем, сестрёнка с братом покоятся на кладбище, да она сама; всего семеро. Рассказчик попытался разъяснить девочке, что их уже не семеро, раз двоих унесла смерть, но ребёнок, который, по мысли автора, ещё не понимает, что такое смерть, так и не смог с ним согласиться.

ИГРА ВПЯТЕРОМ
Пять девочек-малюток, от года до пяти: Резвятся у камина — играть им да расти. Пять девочек-милашек, с шести до десяти: Учитесь пенью-чтенью, да как себя вести. Пять девушек растущих, одиннадцать меньшой: На классы да питанье расход уж пребольшой. Пять девушек-красавиц, и младшенькой шестнадцать: С юнцами им построже пристало объясняться. Пять дев нетерпеливых, и старшей двадцать пять: Коль предложений нету, придётся пропадать. Пять девушек эффектных, да только в тридцать лет От этого эффекта уже не тот эффект. Пять девушек, пять модниц от тридцати и дале Уж с робкими юнцами приветливыми стали. * * * * * * Пять девушек поблекших... Их возраст? Всё равно! Тащиться им по жизни как прочим суждено. Но, к счастью, знает каждый «беспечный холостяк» Решение проблемы, «где денег взять и как».
УРОК ЛАТЫНИ
Латынь к столу зовёт. Итак: Серьёзный Цицерон, Затем Гораций-весельчак; Но есть глагол один — костяк Познаний наших он. Всех выше как ему не быть? Amаre, учим мы, — ‘любить’! Ещё цветок — ещё глоток: Мы жизни пьём нектар. Но туч нагонит ветерок, А в блеске глаз, в румянце щёк — Грядущих стычек жар. Урок нас к выводу привёл: «Amаre — горечи глагол!» Был вечер, тьмы давил покров, И волновал вопрос: Ну есть ли розы без шипов?» Но утро, мир; ответ готов: «Ведь нет шипов без роз!» Ура! Пошёл урок на лад: Любовь есть горький шоколад!

Май 1888 г. [76]

ПОЕЗДКА МЭГГИ В ОКСФОРД
(9—13 июня 1889 г.)
«Малышкой Бутлеса» она Как бы с гастрольным туром Явилась. «Видеть всё должна, Будь даже небо хмурым!» Приятель, знающий места, Водил её немало. В Крайст Чёрч на кухню неспроста Свернули для начала. А повара стоят и ждут, Как будто с уговором; Шагнула Мэгги к ним — и тут Они как грянут хором Свободы Боевую Песнь! «Жарьте и варите, Мэгги угостите; Сочная котлета — Лучшая диета! Мэгги объеденье — Нам на загляденье; Тоненькая слишком Бутлеса малышка!» Затем — то улочка, то двор: Бродили и глазели. Вот Трапезная, вот Собор, Аж ноги заболели. По Ворстер Гарден к озерцу Ступали под листвой, К Сент-Джону, старцу-молодцу Окольной шли тропой. Лужайка колледжа Сент-Джон Всегда к себе влечёт. «Гляди! — вскричала Мэгги. — Вон! Какой чудесный Кот!» Бродила Мэгги взад-вперёд По дворику Сент-Джона. Ходил за ней Чудесный Кот И пел неугомонно Свободы Боевую Песнь: «Мяу, мяу, Кошки! Мэгги на дорожке: Ну-ка, не ленитесь — Мэгги поклонитесь; Хвосты распушите, Мэгги помашите. Бросьте „кошки-мышки“, Все бегом к Малышке!». Но вот пора в Крайст Чёрч назад — За ужин без забот; Уж чашки чайные стоят, Студент особый ждёт. Назавтра вновь идут гулять — Из парка в парк теперь. А в Ботаническом-то — глядь: Стоит свирепый Зверь. Да только Мэгги нипочём Свирепость невсерьёз: Из камня Вепрь — не бьёт хвостом И крепко в землю врос. Вот Модлен-колледжа крыльцо; Высокая стена. На ней огромное лицо, И Мэгги сражена. Но тоже, видно, неспроста Какой-то ученик Загнул повыше угол рта — И улыбнулся лик! Девчушка — в смех: «Ему везёт! Пускай бы мне друзья Всегда вот так тянули рот, Когда весёлость пропадёт, Чтоб улыбалась я». Олени к ней бегут гурьбой Во всю оленью прыть, Ведь Мэгги хлеб взяла с собой Милашек покормить. Она их кормит с рук, смеясь; Олени знай жуют; Вкруг Мэгги скачут, не боясь, И, чавкая, поют Свободы Боевую Песнь: «Преклоним колени Перед ней, олени! Славная девчушка — Будет нам подружка; Мэггин голосочек Точно ручеёчек, Меггина ручонка Точно у зайчонка. Ласковая слишком Бутлеса малышка». Епископ там любил гулять Огромный, точно слон. «Нельзя ли в жёны Мэгги взять?» — Как видно, думал он. Себе решила Мэгги: «Нет!» Вот с этим в брак вступить? Так много господину лет, Как только может быть. «Малышка Бутлеса, милорд, — Её представил друг. — Мы просто ходим взад-вперёд И смотрим всё вокруг». «И как вам?» — спрашивает тот. А девочка на это: «Во всей провинции, милорд, Красивей места нету!» Назавтра утром — в путь, домой! Уж Оксфорд вдалеке. Все мысли Мэгги до одной Об этом городке. Состав спешит, и пар шипит, Качается вагон; Состав стучит, а Мэгги спит... И слышится сквозь сон Свободы Боевая Песнь: «Оксфорд, до свиданья! Нелегко прощанье. Старый город милый, Башенки и шпили, Дворики, садочки, Лужайки, цветочки, Главный колокол Фомы — В общем, всё видали мы. Спит, устала слишком Бутлеса малышка!» [77]

76

Стихотворение, предполагающее дать своеобразный урок латинского языка, написано специально для учениц Бостонской классической (т. н. латинской) гимназии для девочек и выпускаемого ими журнала «The Jabberwock», которым Кэрролл неизменно интересовался (см. прим. h на с. 127 Академического издания). Этой весёлой безделкой Кэрроллу захотелось компенсировать свой предыдущий неблагоприятный отзыв о публикации в журнале некоей заметки. И стихотворение и сопроводительное письмо были, к неожиданности для редколлегии журнала, уже привыкшей к красивому почерку своего адресанта, отпечатаны на пишущей машинке. «Этот способ писания является, конечно же, американским изобретением. Здесь у нас новых устройств не изобретают; всё, что мы делаем, так это вовсю используем те устройства, что поступают от вас. За то из них, которое я использую в настоящую минуту, примите мою искреннюю благодарность», — так заканчивал Кэрролл свой письмо.

77

В стихотворении рассказывается про посещение Оксфорда и лично Кэрролла маленькой девочкой Мэгги Боумэн, младшей сестрёнкой более известной Изы Боумэн. Иза, прославившаяся как первая исполнительница роли Алисы на сцене, посетила Кэрролл в Оксфорде годом ранее (1888), для неё Кэрролл также написал юмористический дневник совместных экскурсий, только в прозе. Мэгги Боумэн также с раннего возраста выступала на сцене, что нашло отражение в начальной строфе стихотворения. «Малышка Бутлеса» — название знаменитого в то время романа английской писательницы Джон Стрендж Винтер (наст. имя Генриетта Элиза Воэн Стеннард, 1856—1911) о маленькой девочке-подкидыше по имени Миньон, нашедшей приют в казарме у офицера Бутлеса. Роман этот почти сразу же получил сценическое воплощение; исполнительницей роли Миньон и стала Мэгги Боумен. В Крайст Чёрч на кухню неспроста свернули для начала. В то время Кэрролл занимал должность куратора профессорской колледжа Христовой Церкви (Крайст Чёрч); в его ведении находились также кухня и всё связанное с питанием. Кэрролл, сам равнодушный к еде, с поварами был строг до тирании, желая поддерживать кулинарию в Колледже на высоте. Главный колокол Фомы — «Большой Том», колокол на «Том Тауэр», или башне св. Фомы, надвратной башне Большого квадрата Крайст Чёрч (архитектором которой был великий Кристофер Рен, бывший студент из колледжа Христовой Церкви и строитель собора св. Павла в Лондоне). Большой Том ежевечерне в 21.05 отбивает по сто одному удару (столько было в колледже студентов в эпоху его основания). Разница во времени между Оксфордом и Гринвичем составляет пять минут, вот почему колокол бьёт в пять минут десятого (т. е. ровно в девять по гринвичскому времени).

Кроме коледжа Христовой Церкви в стихотворении упоминаются также колледжи Сент-Джон (колледж Святого Иоанна) и Модлен (колледж Магдалины).

К М. Э. Б.
Мятеж ли фей тому виной, Но Мэб, с венцом простясь, Нашла приют в земле иной, В ребёнка обратясь. О девица, мне ясно сразу: Когда сидишь над книжкой сказок, А вялый пальчик не стремится Переворачивать страницы, Твои мечтательные взгляды Виденьям издалёка рады И возрождают между строк Родного царства уголок [78] .

78

Стихотворение посвящено Мэрион (Мэри Энн Бесси) Терри, дочери Эллен Терри (1848—1928), выдающейся актрисы, тепло описывающей встречи с Кэрроллом в книге «История моей жизни». Мэб (в русской передаче также Маб) — сказочная королева из английского фольклора.