Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух. Виталик нахмурился ещё больше.

– Что?

Мне решительно не нравился его тон. Это был не мой Виталик – добрый и ласковый. Парня, стоявшего передо мной, я совсем не знала, он пугал меня своей грубостью и демонстративным отчуждением. Неужели это навсегда?! И теперь Виталик будет так всю жизнь ко мне относиться?

– Чего ты смотришь на меня ТАК? – Я тщетно старалась придать своему голосу твердость – он предательски дрожал всё сильнее и сильнее. – Думаешь, я с кем-то договорилась и специально всё подстроила? Я понятия не имела… Так же как ты…

Виталик молча покачал головой, отрицая всё, что от меня услышал. Он не верил мне. Даже мысли не допускал, что я могу говорить правду. Я уже не могла сдерживаться, из глаз моих фонтаном брызнули слёзы.

– Не смотри на меня так! Я ни в чём не виновата! Тебе же все об этом говорили! Зачем ты так со мной обращаешься?! Сколько уже можно показывать характер, Виталь?! Я прекрасно всё понимаю, не хуже тебя! Понимаю, как ты обижен, и что ты чувствуешь! Но почему ты мне даже объясниться не даешь, почему избегаешь? Мне же так много надо было тебе сказать! – Я перевела дух, ожидая, что Виталик ответит мне или возразит. Но он по-прежнему молчал, глядя на меня в упор, пристально и испытующе. Нет, не убедили его мои словоизлияния. Маловато их прозвучало, и не содержали они в себе ничего конкретного – так, бабий визг. Сплошные эмоции… Однако, моментом нужно было пользоваться, пока он есть. Неспроста же нас тут девчонки заперли. Намерение их было вполне понятно. Только вот как подобрать необходимые слова? Господи, помоги мне…

– Виталик…- Снова начала я, на этот раз медленно, с расстановкой и с глубоким чувством. – Поверь мне, пожалуйста…Я не люблю Вадима…Он мне не нужен…Мне нужен ты. Только ты. То, что случилось во время спектакля – дурацкое недоразумение. Я просто споткнулась и упала на Вадима. Он меня поцеловал, чтобы рот заткнуть. Глупо, конечно, звучит, но это правда. Между нами ничего нет и быть не может, я же тебе говорила. Я никогда не буду одной из его подружек, потому что не признаю мимолётных увлечений и уважаю постоянство в отношениях. Меня так воспитали. Виталик… - Голос мой опять задрожал от нахлынувших слёз. – Ты…Ты самый лучший человек на свете…Я, может быть, тебя на стою…Но я не могу без тебя, ты слышишь?.. Ты мне нужен… Мне без тебя очень плохо…Прости меня, пожалуйста…Ради бога, прости…

Всё…Больше мне было нечего сказать. Я выговорилась и теперь могла только ждать результатов. В глубине души верилось в то, что моя пламенная речь произведет на Виталика впечатление и уж, в любом случае, равнодушным не оставит. Виталик молчал. В течение всего времени, пока я говорила, он не смотрел в мою сторону, а когда наступила тишина, вообще отвернулся и медленно отошел к окну. Там, на улице давным-давно уже было темно, светились только окна по всему первому этажу, и от того во внутреннем дворе школы, казалось, по прежнему стоял день. Ощущение света усиливалось ещё и благодаря щедро выпавшему накануне снегу. Музыки я больше не слышала. Неужели дискотека закончилась?

– Часы есть?

Я даже вздрогнула от этого неожиданного вопроса. Виталик стоял ко мне спиной, внимательно изучая двор через стекло. Он, вроде бы, совсем забыл о моем присутствии рядом.

– Что? – Растерялась я.

– Часы, спрашиваю, у тебя есть? Сколько сейчас времени?

Я торопливо вскинула руку:

– Без пяти девять.

Заметила, как Виталик, не меняя позы, покачал головой. На всякий случай ещё раз дернула дверную ручку. Какое там! Заперта…Конечно, это очень здорово придумано, но когда они нас думают освобождать? Вон уже все потихоньку расходиться начинают. Похоже, Виталика это тоже беспокоило не меньше. Услышав, как я дёргаю ручку, он спросил, не оборачиваясь:

– Ну как?

– Никак. Закрыто.

– Идиотизм какой-то. И чего тебя сюда принесло? – В голосе его звучала откровенная досада. Я постаралась сдержать обиду.

– Ленка с Маринкой сказали, что тебя тут ребята бьют.

– Ну и что?

– Как это – что? Я за тебя испугалась.

– Спасибо. – Он помолчал немного. – А я ведь их действительно тут ждал. Чернов с Раскопиным сказали, что пацаны меня за измену судить хотят. Сказали, если не трусишь, иди в мастерскую и жди. А тут ты…Нарочно что ли?

– Не знаю, Виталь…Честно слово.

Кажется, на этот раз он поверил мне больше. Тяжело вздохнув, отошёл наконец-то от окна, постоял в раздумии и снова уселся на угол верстака. Меня от только что пережитого волнения ноги держать отказывались. Постояв ещё какое-то время возле двери, я медленно сползла по ней вниз, села на корточки. Будь что будет…Всё равно…

36

Больше на часы я не смотрела. И без них было ясно, что времени прошло много. Даже слишком много. Через окно было видно, как толпами уходят из школы ребята. Шумные, весёлые… Многие, безусловно, под мухой. Одно за другим гасли окна. Отчётливо понимая, что про нас забыли, я, как ни странно, сохраняла спартанское спокойствие. Было даже интересно, чем кончится наше с Виталиком заточение в мастерской.

Сам Виталик тоже находился в состоянии какой-то нездоровой заторможенности. Забравшись на верстак, он так и застыл, глядя прямо перед собой, и я не решалась отвлекать его от своих мыслей. Да и что тут можно было сказать? Всё, что хотела, я уже объяснила. И он ничего мне не ответил. Я подозревала, что Виталик в растерянности и сам не знает, как ему со мной быть. И если в душе его после моей пылкой речи и возникли какие-то тёплые чувства, то проявлять их он не торопился, боясь, видимо, снова попасть впросак. Что ж, понять Виталика было можно.