— Папа ведет свой календарь… Он когда-то был там, наверху…

— Где там?

— Откуда вы пришли.

Михаил ничего не понимал, его охватила тревога.

— В лагерь обо мне сообщили?

— Лагерь? — снова переспросил юноша. — Да, да, знаю, я читал. Это, когда люди собираются вместе и живут в палатках.

«Нет, он все-таки ненормальный, — решил Щербаков. — Или, может, смеется надо мной…». Но на лице его Михаил не заметил и тени насмешки.

— Послушайте, — горячо проговорил он, — мои товарищи волнуются, они разыскивают меня… Если нельзя к ним быстро добраться, надо из любого селения, где есть телефон, связаться с Ташкентом или Душанбе, наконец, с любым городом, районным центром и передать, что я цел и невредим. Моя фамилия Щербаков… Михаил Щербаков.

Так как незнакомец не двигался, он спросил:

— Вы уже это сделали?

Молодой человек пожал плечами, потом взял Михаила за руку и дружелюбно сказал:

— Вы голодны, вам надо поесть.

Он придвинул столик к постели и вышел из комнаты.

Что за странный человек? Почему здесь больше никого не видно?

Юноша возвратился. Он поставил на столик два предмета круглой, формы, имеющие отдаленное сходство с тарелками и напоминавшие в то же время чаши крупных цветов красивой окраски. В середине они были снежно-белые, а чешуйчатые их края отсвечивали золотом. Такой посуде позавидовал бы каждый любитель антикварных вещей.

На одной чаше лежали два красных плода, величиной с кулак, похожих на картофель, на другой — ломтики поджаренного мяса и желтоватая булка, аппетитная на вид.

— Кушайте, вы давно не ели.

Щербаков разломил булку, положил на нее кусочек мяса, принялся завтракать. И то и другое ему показалось очень вкусным, хотя он мог бы поклясться, что никогда ничего подобного не ел. Потом Михаил взял плод, откусил его, но тут же выплюнул, до того горько стало во рту. Юноша рассмеялся.

— Очистите шкурку, — и взяв со столика нож, снял с плода кожицу.

— Вот теперь кушайте.

Плод напоминал по вкусу спелый крыжовник и очень освежал.

— Спасибо, — сказал Михаил, заканчивая необычный завтрак. — Как вас зовут?

Возможно, спрашивать так было несколько бесцеремонно, но Щербаков счел себя значительно старше молодого хозяина, на вид которому он дал бы не более восемнадцати лет.

— Павел.

— Вот, Паша, теперь я чувствую себя совсем хорошо и хочу встать.

С этими словами он приподнялся.

— Молодой человек, вам надо лежать, — неожиданно прозвучал спокойный, но строгий голос.

Щербаков обернулся. В комнату вошел высокий, прямой старик, с широким открытым лицом, на котором выделялся большой покатый лоб и седая, почти до самого пояса борода.

Человек, которого увидел Щербаков, походил на ученого. К таким людям, обычно, даже совершенно не зная их, проникаешься уважением.

Щербаков почувствовал это сразу. Не прекословя, он поспешно улегся на место.

— Здравствуйте! — приветствовал Михаила старик. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — ответил Щербаков.

— Сейчас посмотрим.

Вошедший уселся на плетеный стул и тщательно исследовал молодого человека. Михаил имел возможность внимательно рассмотреть незнакомца.

Честное слово, если бы не борода и не седая шевелюра, он бы казался совсем молодым! На загорелом, как у Павла, лице (Михаил подумал, что они очень похожи) редкие морщины, большие глаза, умные, проницательные, такие же темные, как и у юноши.

— Так, Михаил Георгиевич, — наконец проговорил он, — все-таки еще до завтра придется полежать.

Щербаков удивился тому, что здесь знают его имя и отчество. «Опять загадка», — промелькнуло в голове.

Но этих загадок за один день было столько, что альпинист уже и не пытался их разгадывать.

— Вот мы и познакомились.

Михаил хотел сказать, что не знает, кто перед ним, но сдержался.

— Разговаривать вам можно. Расскажите, как вы сюда попали? — спросил старик. — Павел нашел вас в зарослях в тяжелом состоянии. Как вы спустились с гор?

— Я прыгнул на парашюте, спасаясь от снежной лавины, — начал Михаил свой рассказ.

— На чем? — переспросил старик.

— На парашюте…

Павел, сидевший в качалке, с удивлением смотрел на Щербакова. Но лицо старика оставалось серьезным.

— Это новой конструкции парашют, высокогорный… К счастью, он оказался со мной, — пояснил Щербаков.

Какое смешное слово, не правда ли, папа? — проговорил юноша. — Пар и шут… Помнишь, у Дюма в романе описывается королевский шут Шико?

Отец промолчал, а потом сказал:

— Да, да, может быть… Но где этот ваш парашют?