— Обязательно расскажешь, я помню, — насмешливо хмыкнула я. — Я тебе верю, и подробности выяснять не буду. Разве что один момент; вы всё-таки нашли с таром Айком общий язык?

— В какой-то мере, — чуть дёрнул подбородком он. — С другой стороны, пригласи он меня к разговору иным путём, может, быстрее договорились бы, и не пришлось бы мне столько времени бревном лежать, — недовольно скривился Аль.

— Интересно, а группа захвата у них тоже не из людей состоит? — вздохнула я. — Я совершенно не понимаю, за что тебя так. Или ты пытался оказать сопротивление?

— Да я даже не помню того момента, когда на меня напали, — хмыкнул мужчина. — Но их тоже можно понять; если первоначально предполагалось, что я какой-то предатель, эта горячность получает более-менее вменяемое обоснование.

— Всё равно, нормальный человек на такое не способен, — упрямо возразила я. — Бедный мой, — тихо вздохнув, я дотянулась губами до кончика уха, торчащего между запутанных тёмных прядей. — Очень больно?

— Сейчас — даже приятно, — тихо хмыкнул он. — Главное, глубоко не вдыхать. Человеческое существование тоже имеет свои минусы…

— Ой! Меня же как раз об этом просила саена Карал, — опомнилась я. — Чтобы я тебе объяснила, что человеческое тело очень легко повреждается снаружи, тогда как прежнее твоё можно было разбить только тебе самому изнутри. Ну, это я так поняла её объяснения, — неуверенно закончила я.

— Я уже заметил, — он опять вздохнул и снова поморщился от боли в рёбрах. — Но нынешнее бытие всё равно устраивает меня несравнимо больше, — мужчина крепко сжал мои пальцы.

— Знаешь, после общения с этим Айком я вспомнила фразу мастера Фарта; ну, что ты удивишься, сколько всевозможных существ живёт среди людей. Мне начинает казаться, что вокруг немного именно людей. К которым уже даже меня отнести довольно сложно, — я хихикнула с некоторой нервозностью.

— А ты догадалась, кто он?

— А ты у него не спросил? — растерялась я.

— Да как-то… другие, более насущные вопросы нашлись.

— Ну, я точно не знаю, он так и не подтвердил мои подозрения решительным «да», — с сомнением начала я. — Мне кажется, он весенний хозяин леса.

— Кто? — недоумённо изогнул брови синеглазый демон. Я с облегчением отметила, что к его глазам вернулся тот восхитительный синий цвет, что был прежде.

— Хозяин… ты совсем-совсем ничего про них не слышал?

— Нет. Даже название не знакомо.

— С чего бы начать? — задумчиво протянула я. — Это, в общем-то, такая же сказка, как катраль, только… другая, — я хмыкнула. — В общем, если верить жителям Левого Полюса, хозяева леса — это три духа, в чьей власти находятся безбрежные леса между, собственно, Полюсом и Рекой. У каждого есть своё время; например, тар Айк, как мне кажется, весенний хозяин, он пробуждает лес от зимней спячки. Считается, что каждый из лесных хозяев всё «не своё» время спит.

— И какое из времён года осталось без хозяина?

— Зима. Насколько я помню, тогда над всем Левым Берегом властвует Холод Лютый, самое злобное из всех известных мне сказочных существ. Правда, тут, наверное, быть уверенной нельзя; катралем вон тоже детей пугают.

— Скажешь, зря пугают? Учитывая, сколько я разрушений причинил, и сколько зла принесли мы все вместе…

— Карт, ну, ты как маленький, — возмущённо фыркнула я. — Как можно обижаться на стихию? В том, что кто-то утонул в реке, виновата совсем даже не река. Вот мне кажется, что с этим Холодом может быть та же история.

— Не отвлекайся. Что ты ещё про хозяев знаешь?

— Да, в общем-то, немного. К людям они вроде бы относятся неплохо; хорошего — наградят, плохого — накажут, и обманом с ними ничего хорошего не добьёшься. Была там одна сказка про дровосека… — задумчиво протянула я, но тут же опомнилась. — Так вот, людям являются в обличии мужчин: весенний — молодой озорник, летний — жизнерадостный мужчина лет тридцати, а осенний — степенный муж с седыми висками. Как-то так… На молодого озорника тар Айк, прямо скажем, не тянет, — я неуверенно хмыкнула. — Но на зиму он, кажется, впрямь впадает в спячку; во всяком случае, сказал, что зимой отоспится.

— А ты ему посоветовала выспаться? — весело фыркнул Карт.

— Ага. Он же такой заморенный, смотреть больно, — смущённо вздохнула я.

— Удивительно ты всё-таки людей определяешь.

— Пора бы уже привыкнуть, — проворчала я. — И вообще… не определяй я людей так «странно», я бы от тебя тоже до сих пор шарахалась, как все остальные. Не веришь — спроси вон у Олеи, она долго недоумевала над моей необъяснимой симпатией к синеглазому демону и утверждением, что он на самом деле хороший. А ты мне, между прочим, с первого взгляда понравился! И не только потому, что симпатичный.