После первых глотков спина устало заныла, ненавязчиво намекая, что лучше полежать. Обернувшись на Тараса, примерилась, как бы мне так лечь, чтобы и красиво, и удобно, и приятно!

– Поднимись повыше, - приказала ему.

Чуть насмешливо изогнув бровь, мужчина подчинился, принимая оптимальное положение. Радостно улыбнулась, положила свою голову ему на колени. Митя, расписывающий, как он рад, и как всё у нас будет прекрасно, неожиданно замолчал. Ревниво наблюдая, как Тарас пытается подложить подушку мне под голову. Конечно, мягче стало, я не спорю, но смотреть на Митю с этого положения было неудобно. Поэтому повернулась на бок.

– Митя, а мне Тарас сказал, что свадьбу не надо. Представляешь, - горестно вздохнула я, салютуя ему бокалом.

Сделав глоток, следила за рыжиком, который стал багроветь, сверкая своими глазищами. Это стоило того, чтобы увидеть!

– Что? Как не надо свадьбы! – вскричал Митя.

Он готов был вцепиться в Тараса, который тихо посмеивался, от чего моя голова стала покачиваться. Костяшки на Митиной руке, что держала бокал, побелели от напряжения, и я сдалась:

– Да, говорит, денег много потратим, давай просто распишемся по-тихому, чтобы особо никто и не знал. И платье тебе красивое не надо и нам смокингов.

– Я такого не говорил! – возразил Тарас.
– Платье обязательно надо и самое шикарное!

Поразительно: один хочет изумительное, другой – шикарное.

– Так вот, Митя, всё будет скромно и со вкусом, я в подвенечном платье, а вы в смокингах. В очень узком кругу друзей, а друг у нас один – это Наташка.

Все это я сказала с напускной грустью, сама в душе веселилась. Тарас был со мной за одно, а вот Митя - зол. Он молчал, сверля меня возмущенным взглядом, что подмывало продолжить доводить его до предела, пока он не взорвется.

– Что? Не хочешь в смокинге? Хорошо, иди, как хочешь, хоть голым. Мы же на Амазонии, пусть все думают, что я такая эксцентричная, что заставила жениха показать все свои достоинства.

– Ты издеваешься, Аглаида? – догадался, наконец, рыжик.

– Федоровна, - поправила я Митю.

– Федоровна, Федоровна, - угрожающе прошептал он и, внезапно схватив за руку, дернул меня к себе.

Властно прижал, не давая вырваться, и запечатлел страстный поцелуй на моих губах. Сминая моё сопротивление, Митя, словно, не слышал возмущенных криков. Его язык напористо проникал, лаская и разжигая огонь в крови. Было очень приятно, но я, как приличная девушка, стукнула Митю в твердую грудь, требуя меня отпустить. За что он сжал мои и без того короткие волосы в кулак, потянул с явным желанием выдернуть их с корнем. Слезы от боли и обиды навернулись на глаза, сопротивляться я стала ещё активнее. Правда, Митю это не вразумило, только вмешательство второго брата спасло меня от членовредительства.

– Дурак, больно же! – крикнула я Митьке и уткнулась в грудь Тараса, ища защиты и утешения.

– Прости, - услышала я полный раскаяния голос, - я не могу сдерживаться. Я с ума схожу от любви к тебе, Аглаида… Федоровна, - добавил после секундной заминки Митя.

– Я же говорил, что она от твоих поцелуев плачет, - вставил свои пять копеек Тарас.

– Она привыкнет, - ответил ему брат.

Вот наглости-то у него! Привыкнет! Возмущению моему не было предела. Резко отстранившись от Тараса, я обернулась к Митьке и гневно высказалась:

– А вот и нет! К такому привыкнуть невозможно! И вообще, будешь себя так вести – не быть тебе моим мужем. Я понятно выразилась?

– Аглаида, ты же сама его довела, - вступился за брата Тарас.

– И чего? Он мужик или нет? Должен был выдержать! Я, может быть, проверяю его на готовность выносить меня до конца его жизни! – во мне явно говорил алкоголь, но остановиться я уже не могла. – А вдруг я забеременею, он, что, так же меня таскать за волосы будет?

Ярилась я долго, придумывая самые немыслимые и нелепые ситуации. И ладно бы, парни меня остановили, нет – они внимательно слушали, явно проникаясь до глубины души моим идиотизмом.

Митя краснел и скромно опускал глаза, а у меня руки чесались подергать его за волосы, как он меня, чтобы понял, каково было мне.

Вдруг Тарас протянул мне бокал, наполненный очередной порцией напитка. В горле пересохло от длительной нотации, и я сделала глоток, тут же закашлявшись.

– Он не разбавлен! – возмутилась я.

– Разбавленный как-то странно на тебя действует. Посмотрим, как ты себя поведешь после чистого рома, - спокойно прокомментировал свои действия Тарас.

– Тоже мне, нашелся исследователь… - договорить я не смогла, голова сильно закружилась.

Закрыв глаза, опустила голову на подушку, которая всё так же лежала на коленях у Тараса. Всё перед глазами кружилось без остановки, и тело стало ватным.

– Тарас, я же просила. О, как плохо-то! – заныла я, понимая, что самое худшее ждёт меня впереди.

Матрац прогнулся под тяжестью тела Мити, который подполз ко мне и в утешении стал гладить по волосам.

– Может, воды, Аглаида Федоровна.

Столько сочувствия и сопереживания было в его голосе, что даже промелькнула мысль: «Это как же я сейчас выгляжу?». Наверное, жалкое зрелище.