Наше тело – отнюдь не пассивный механизм, который безропотно выполняет приказы и решения, посылаемые ему мозгом. Говоря словами исследователей, проводивших эксперимент с тележками и корзинами в супермаркете, «тело человека, словно хакер, способно “взламывать” мозг». То, как мы двигаемся и даже просто наклоняемся, оказывает влияние на наши мысли, решения и даже на предпочтения того или иного типа продуктов. Вот несколько примеров из того же «магазинного» исследования:

Наше тело и движения, которые мы совершаем, оказывают на мышление и умозаключения сильное и притом весьма предсказуемое влияние. Мы можем научиться подмечать признаки этого влияния, чтобы в полной мере понимать, как работает наш мозг, а также чтобы адекватнее оценивать способ его взаимодействия с телом.

Со времен Аристотеля философы не перестают спорить о том, в какой части тела обитает душа – в голове или другом органе, например в сердце. Австрийский философ, врач и анатом ХІХ века Франц Йозеф Галль, основатель краниоскопии, или френологии, был убежден, что способен определить, что именно происходит в уме человека, по одной только форме его черепа. Он доказывал, что различные части мозга отвечают за совершенно разные умственные процессы – например, самоуважение, веру или речь – и что по небольшим отличиям в форме отдельных участков черепной коробки, под которыми находится соответствующая область головного мозга, можно судить о таких качествах человека, как интеллигентность или нравственность. В свое время его теория получила достаточно широкое распространение. Тогда претендентов на занятие должности нередко отправляли к местному френологу, чтобы тот, сделав обмер и «расчет» их черепных коробок, выдал заключение – работодатели во все времена хотели знать, чего можно ожидать от новых сотрудников, нет ли изъянов в их «отсеках» добросовестности и исполнительности.

Свой большой труд по френологии Галль опубликовал в 1819 году. В переводе на английский он называется «Анатомия и физиология нервной системы в целом и мозга в частности с соображениями о возможности установления некоторых умственных и нравственных предрасположенностей человека и животного по очертаниям их головы». В наши дни книга с таким заголовком никогда не стала бы популярной – слишком уже он длинный для твита!

В начале 1800-х многие люди верили, что френология действительно способна читать мозг как раскрытую книгу {120} . Церковь, однако, отвергала идею о возможности внешнего, телесного проявления духовных особенностей человека, таких как вера или самоуважение. Некоторые называли френологию шишкологией, высмеивая тезис, что по форме черепа можно судить о его «содержании». Ученые объявили труд Галля псевдонаучным, а самого автора и его последователей обвиняли в сборе только тех фактов, которые подтверждали их теорию, и игнорировании опровергающих ее доказательств.

Работы по френологии действительно отличаются тем, что психологи сегодня называют предвзятостью подтверждений, то есть склонностью искать и находить только ту информацию, которая доказывает истинность имеющейся точки зрения {121} . Конечно, это слабое извинение, но никто не застрахован от подобной ловушки. Позвольте мне сделать небольшое отступление, чтобы доказать вам, насколько легко в нее угодить. Прочитайте следующую задачу из категории «проблема тождества слов»:

Если вы перевернули карты А и 4, то вы попали в хорошую компанию. Многие так поступают, но и они, как френологи, падают жертвой предвзятости подтверждения. Вам действительно необходимо перевернуть карту А, чтобы увидеть, соблюдается ли правило – у нее на «спине» должно быть четное число. А вот карта 4 вам ни к чему: что именно на ее обратной стороне, не имеет значения. О том, что должно быть нанесено на нелицевой стороне карты с согласными буквами, в правилах нет ни слова. Не исключено, что у некоторых из них там могут быть и четные числа. На самом деле вам, как и большинству людей в этой ситуации, необходимо было сделать другое: попробовать опровергнуть правило. Для этого требовалось перевернуть карту 7. Если у нее на спине оказалась бы гласная буква, то правило не действует.

Большинство людей не ищут информацию, опровергающую их убеждения. К таким людям, безусловно, относились и френологи. К середине ХІХ века невыверенность постулатов этой науки стала очевидной, поэтому ее популярность пошла на спад.

Однако не все утверждения Галля были лишены оснований. Современная нейробиология нашла немало доказательств в пользу его теории о специализации различных областей мозга. Речь, например, формируется в его особых центрах. С помощью таких технологий, как функциональная магнитно-резонансная томография, ученые сегодня способны наблюдать за тем, что происходит в мозге человека, пока тот говорит. Они доказали, что определенные участки в нем отвечают исключительно за коммуникацию с окружающими и понимание вербальных сообщений. Подобные исследования помогли нейробиологам убедиться еще кое в чем, а именно в том, что осмысление слов происходит не в одной зоне мозговой ткани – в случае необходимости к процессу подключаются и другие области мозга. Например, когда мы пытаемся понять некое сложное высказывание, то обращаемся за помощью к тем участкам мозга, которые организуют наши действия и взаимодействие с миром, даже если мы при этом не делаем никаких физических движений.

Возможно, вам доводилось слышать фразу: «Возбуждающиеся вместе нейроны связываются». В ней в упрощенном виде обобщено удивительное открытие, сделанное в 1949 году канадским физиологом Дональдом Хеббом, который доказал, что структура нашего мозга очень пластична. Так, Хебб обнаружил, что клетки мозга, неоднократно активизирующиеся в одно и то же время, тяготеют к установлению связи между собой. Иными словами, активность в одном нейроне приводит к активности в другом. Это открытие существенным образом изменило наше понимание значения нейронов для процесса обучения. По мере того как клетки снова и снова возбуждают друг друга, происходит определенный рост или изменение метаболизма связей между этими клетками, отчего они начинают еще эффективнее стимулировать друг друга. Если перенести этот закон в область речевой деятельности и придания смысла выражениям, то можно сказать: если одно слово часто встречается в контексте определенного действия, то его звучание провоцирует активность в двигательной области головного мозга, которая, в свою очередь, способствует более быстрому пониманию этого слова. Мы понимаем множество вариантов произношения того или иного слова, потому что моторные зоны мозга, которые были бы использованы для выполнения действия, о котором нам говорят, вовлекаются в процесс осмысления услышанных звуков.