– Смеешься? Я и из дома редко выходила. Единственным представителем мужского пола был мой брат. Но мы с ним никогда не говорили на подобные темы.

– И где же он сейчас?

– Сбежал. Эней оказался самым умным из нас. – Венера пожимает плечами и грустно вздыхает. – Я не видела его уже года четыре. Он до последнего не признавался, что хочет уйти. А потом однажды вручил мне это. – Девушка показывает мне цепочку, на ней висит блекло-голубой камень. Он неровный, а его контур розового, переливающегося цвета. Не видела никогда ничего подобного. – Я сразу поняла, что брат прощается. Это турмалин, а он защищает от бед и отражает негативную энергию. Такое не дарят просто так, я ведь не глупая. Я тут же почувствовала нечто неладное.

– И он ушел?

– Да. Я осталась с бабушкой.

– Хм, - задумчиво смотрю в потолок. Интересно, смогла бы я вынести подобное? Не представляю себе жизни, в которой нет места свободе. Дом – тюрьма, и не как метафора, а в прямом смысле. Мне бы стало худо. – Наверно, тебе пришлось несладко.

– Если честно, я избежала многих проблем. Меня не бросали, не обижали, не считали странной. Я ведь ни с кем не общалась, потому осталась целой и невредимой, и не только снаружи, но и внутри. Относительно, конечно.

– И теперь тебе страшно.

– Не то слово. – Венера поправляет рыжие волосы и обхватывает руками колени. – Я не знаю, что чувствовать, и более того, чувства меня пугают. Наверно, хорошо вообще не ощущать ничего. Так спокойнее.

– Наверно…

Мы молчим. Прескотт смотрит куда-то вдаль, а я смотрю на нее и гадаю, в каком же сокровенном уголке ее души живет та смелая и сильная девушка, что разнесла к чертям и едва не смела с лица земли зал Эмброуза? Люди – поразительные существа. Они бывают и храбрыми и трусливыми одновременно. Но как? Даже не знаю. Сначала любишь, потом ненавидишь. Сначала нуждаешься, потом видеть не можешь. Сначала боишься, потом не представляешь себе без этого жизни. А главное – эти эмоции иногда приходят синхронно и разрывают на части. Приходится колебаться, чтобы сделать выбор. Какой же сейчас я не хочу быть: слабой или небезразличной? А какой должна стать: сильной или расчетливой?

– Я не могу тебя осуждать, - шепчет Венера, и мы с ней встречаемся взглядами. – Ты, возможно, поступила правильно. А, может, совершила самый ужасный в жизни поступок.

Я понимаю, о чем идет речь.

– Я сделала то, что сделала. То, что хотела в тот момент сделать. Не думаю, что если бы время повернулось вспять, я бы поступила иначе. Это то, кто я есть.

– Хм, знаешь, я предпочитаю думать иначе. Я думаю, что ты убила того человека, не потому, что тебе попросту захотелось лишить его жизни, а потому что ты отвечала за то, что имело для тебя большое значение. За твоего отца. Это ведь разные вещи.

– Ты пытаешься меня успокоить? – нервно усмехаюсь. – Признавайся, тебя подослал Морти. Хитрый старик.

– Нет, на самом деле, он не причем. Я сама пришла.

– Для чего?

– Я просто видела нас. Мне недавно приснилось... – Прескотт смущенно улыбается и передергивает плечами. – Это не так уж и важно, но…

– Что ты видела? – спрашиваю я. Неожиданно мне становится жутко интересно. – Не бойся. Расскажи мне. Я опять натворила что-то? Из-за меня случился Армагеддон, да?

– Нет, что ты. Мы просто ехали на мотоцикле, и мне никогда еще не было так весело. Мы смеялись, и, знаешь, мы были похожи на друзей.

– Друзей?

– Ну да. В это сложно поверить, я понимаю. Мы с тобой совсем разные, и ты никогда бы не стала со мной общаться, если бы не Сомерсет. Я знаю. Это же очевидно, Эмеральд.

Мне вдруг становится неловко. Впервые в жизни, я ощущаю легкий стыд. Ну почему же в моей голове такая каша? Мне ведь должно быть абсолютно плевать на эту девчонку. Но нет. Что-то внутри не дает так просто промолчать, и я прочищаю горло.

– Ну, зря ты так думаешь. Мы ведь с тобой сестры в четвертом поколении, верно?

– Ну да, пусть в это трудно поверить.

– Почему? Сама смотри, - я кладу ладонь на плечо девушки и поворачиваю ее лицо к зеркалу. – У нас одинаковые носы и скулы. Ты какая-то низкая, это, конечно, портит нам с тобой всю картину, но зато у тебя есть слегка заметные веснушки, и у меня они тоже есть.

– Нет у тебя их.

– Есть, надо просто присмотреться.

– Все равно нет.

– Ладно, хорошо, допустим, и нет, - я пожимаю плечами, - но мы одинаково морщим лоб, когда смеемся, и волосы не укладываем в уродливые прически. Чувствуешь связь, да?

– Определенно, - смеется Венера, - еще ты, как и я закатываешь глаза, когда злишься.

– Ты умеешь злиться?

– Ну, иногда.

– Пожалуй, это единственное, что нас отличает. Ты редко злишься, а я редко бываю милой. Вот и вся разница. А в остальном…

– …точная копия, - заканчивает девушка. Она, наконец, смотрит на меня без страха и недоверия. Поправляет волосы и облокачивается спиной о зеркало, повторив мою позу. Я почему-то дергаю уголками губ. – Как думаешь, мы будем общаться, после того, как Сет умрет, Эмеральд?