Это конвоирование минного транспорта, шедшего со скоростью 5--6 узлов, было только скучно...

Возвратившись к месту, где нас должны были ожидать "Гиляк" и "Гайдамак", мы их не нашли. Бродили взад и вперед, искали... наконец, ввиду скорого наступления сумерок, пошли в Дальний без них. Здесь оказался "Всадник". Наутро, справившись по телефону, узнали, что, не найдя нас среди метели, оба наши конвоира (по собственной инициативе или по приказанию начальства -- не знаю) возвратились в Порт-Артур. Признаюсь, такое простое решение задачи не слишком мне понравилось. После гибели "Енисея" у нас оставался только один минный транспорт -- "Амур", который стоило поберечь. Потому-то и придали ему в охрану канонерку, минный крейсер и два миноносца. Теперь имелись налицо только два последние. Между тем главную силу охраны представлял "Гиляк" со своими 120-мм пушками.

"Амур" стал в глубине гавани, а "Решительный" и "Стерегущий" -- в северных и южных воротах охранными судами.

Стоянка была отвратительная. Приливо-отливное течение, направлявшееся либо в ворота, либо из ворот гавани, упорно держало миноносец поперек крупной зыби, шедшей с юга. Мотало до такой степени, что, несмотря на всю привычку, на все практикой приобретенное искусство "заклиниваться" в койке, -- спать было невозможно. Пожалуй, что охранная служба от этого только выигрывала, но зато мы -- жестоко терпели.

Печальный опыт "Боярина", видимо, не прошел даром. Минирование Талиенванского залива решено было закончить по строго определенному плану, и с утра следующего дня портовые паровые баркасы занялись подготовительной работой -- постановкой вех, места которых точно обозначались на карте и между которыми должны были расположиться линии заграждения.

5 февраля произошел инцидент сам по себе незначительный, но причинивший мне немалое огорчение.

Я стоял борт о борт с "Амуром" и принимал уголь. Погрузка еще не была закончена, когда меня потребовали к адмиралу.

– - Можете ли вы немедленно дать ход?

– - Так точно!

– - Рабочие баркасы почему-то возвращаются. Им было приказано возвращаться, если увидят что-нибудь подозрительное... Ступайте, узнайте, посмотрите. Если ничего нет -- прикажите им продолжать работу.

– - Есть!

Через несколько секунд "Решительный" уже мчался из гавани навстречу медленно двигавшемуся рабочему отряду. Поравнялись. Застопорили машины.

– - В чем дело?

– - В море как будто японский миноносец!

– - Сколько?

– - Один!

– - Большой?

– - Не разобрать! Далеко!

Всего вероятнее -- какое-нибудь недоразумение: либо свой, либо -- померещилось. Погода ясная -- ни тумана, ни снега. Что же делать тут, при подобных условиях, среди бела дня одинокому миноносцу? А если забрел, то -- ему же хуже! Я ни минуты не колебался.

– - Возвращайтесь на работу! Я его прогоню!

Пока неуклюжие баркасы с гребными шлюпками на буксире разворачивались своим черепашьим ходом, "Решительный", лихо рассекая невысокую, но крутую встречную волну, весь в пене и брызгах, мчался к проливу между островами Сан-шан-тау.

Опять -- боевая тревога; опять -- с возбужденными, радостными лицами разбежались по своим местам офицеры и команда...

Выскочили в море. Горизонт совершенно чист. Видимость миль на 10. Кругом -- ничего, кроме одной китайской шампунки, четырехугольный парус которой, стоявший вкось, действительно можно было издали принять за трубу...

– - Не везет нам, ваше высокоблагородие! Второй раз! -- не удержался от фамильярного замечания старший рулевой.

– - А может быть, и есть?., за угол спрятался?.. -- нерешительно, словно про себя, промолвил мичман, стоявший на ручках машинного телеграфа.

Сам я не верил в подобную возможность, но эти два замечания показались мне голосом народа, т. е. всего экипажа, и я подумал, что было бы крупной ошибкой не поддержать этого настроения бодрого, молодого задора, этого порыва переведаться с врагом...

– - Ну что ж? Поищем. Может, и подвезет! От нас не спрячешься! Самый полный ход! Смотри в оба, молодцы!

Загремели звонки машинного телеграфа... Пробежали к одному мысу, к другому, заглянули -- никого. Никакого признака неприятеля.

– - На чистоту-то не смеют! -- Что говорить! -- Третий день мотаемся -- хоть бы кто! -- слышались самоуверенные голоса среди команды...

– - Нет нам удачи! -- печально вздыхал мичман...

Пошли обратно, в гавань Дальнего, для доклада адмиралу, но по пути встретили "Всадник".

– - Остаться в море, на подходе к рейду и охранять рабочую партию! -- сигналили с него.

Вернулись и целый день мотались на зыби.

К вечеру, возвратившись на свое охранное место, я поехал на "Амур" с рапортом. Адмирал встретил меня весьма сурово и, выслушав доклад, заявил: