— Господи, какой же я идиот, — он сердито всплеснул руками, вдруг осознав, что натворил.

Когда он вошел в комнату, Алекс сидела на полу, прислонившись спиной к кровати. Он медленно подошел и стал прямо перед ней.

— Лекс, ты не совсем верно поняла мои слова.

— Выражение твоего лица было красноречивее любых слов.

— Лекс, я… — попытался объясниться он, — я был зол. Ты задела меня за живое.

Она равнодушно пожала плечами:

— Мне плевать, Микки.

— Но…

— Оставь меня в покое.

— Конечно, — чуть помедлив, согласился он и отправился к двери, но на полпути остановился.

— Лекс, — вернувшись, проговорил он негромко, — я почти тридцать лет провел среди людей. Каждый день я наблюдал за тем, как они ненавидят друг друга, мучают, насилуют, убивают, уничтожают все, к чему прикасаются. Я пытался бороться за своего подопечного, пытался направить его на стезю добра, но в какой-то момент понял, что все тщетно. Я перегорел. Что-то во мне погасло, и все стало безразлично. Сейчас все иначе. Сейчас меня окружают самые родные и близкие… ангелы, и я боюсь их потерять. Очень боюсь.

Он замолчал, ожидая ее реакции, но, видя, что пауза затянулась, с искренним сожалением произнес:

— Я не хотел тебя обидеть, поверь, не хотел.

— Будем считать инцидент исчерпанным, — наконец промолвила она, поднимаясь с пола.

— Ты больше на меня не обижаешься? — робко уточнил он.

— Не обижаюсь, — заверила Алекс и, добродушно подмигнув, иронично добавила, словно предлагала не делать трагедию из пустякового, легко исправляемого недопонимания. — В подтверждение моих слов я даже приглашу тебя на свадьбу.

Микки признательно улыбнулся и спросил:

— А где она состоится-то?

— В тюрьме.

— Шутишь, что ли?

— Вовсе нет. Макс хочет, чтобы церемонию провел преподобный Джонс.

— А-а… ну, теперь все понятно, а то я уж было подумал, что вы совсем того…

— Прекрати, — старательно сдерживая улыбку, потребовала она. — Выбора-то у нас все равно нет.

— Ну да, — признал он и направился к выходу.

— Ты куда?

— Я сейчас, подожди минутку.

Он вышел и вскоре вернулся со стопкой свадебных журналов.

— Где ты их раздобыл? — глаза Алекс вспыхнули от удивления и восхищения.

— Места надо знать, — Микки гордо дернул подбородком и заулыбался во весь рот. — Ну что, мерить-то будем?

— Конечно, будем!

Глава 21. Свадебная вечеринка

Я перед ним виноват, следовательно,

я должен ему отомстить.

Федор Михайлович Достоевский

Церемония началась после объявления отбоя. Преподобный Джонс, облаченный в оранжевую тюремную робу, стоял посреди камеры и держал в руках толстенную Библию. Он держался весьма чинно, но от проницательного взгляда Макса, находившегося рядом с ним, не ускользнуло, что священник явно чем-то расстроен и нервничает.

— Маркус, что-то не так? — аккуратно поинтересовался ангел.

— Все-таки тюрьма не лучшее место для проведения столь знаменательного события, — сокрушенно промолвил старик.

— Ну, мы можем это исправить, — недвусмысленно намекнул Макс на немедленное освобождение его из заточения.

— О, нет, нет, — испуганно запротестовал преподобный. — Если вас все устраивает, то меня тем более.

Ангел усмехнулся его реакции и ободряюще заметил:

— Маркус, не место красит человека, а человек место.

— Оное изречение принадлежит древнегреческому философу Плутарху, — добавил священник, желая продемонстрировать свою осведомленность.

— Агесилаю II, — мягко поправил его Макс.

Преподобный Джонс хотел было возразить, но не успел. В камеру вошла невеста, опираясь на руку незнакомого доселе ему ангела.

— Здравствуйте, святой отец, — вежливо поздоровалась она.

Старик улыбнулся и приветственно кивнул ей в ответ. Она была прекрасна. Ее короткие черные волосы были красиво уложены, длинное подвенечное платье цвета слоновой кости идеально облегало точеную фигуру, и перчатки в тон ему изумительно подчеркивали изящность ее рук.

— Рот-то прикрой, — шутливо шепнул Микки застывшему в восхищении жениху, — а то пыль налетит.

Макс в ответ лишь рассеянно качнул головой.

Молодые взялись за руки, и преподобный Джонс начал церемонию. Алекс пыталась слушать, но все ее внимание занимал возлюбленный. Он выглядел великолепно в черном смокинге и белокипенной рубашке без галстука. Он был так хорош, что захватывало дух. Когда священник поинтересовался, есть ли здесь кто-нибудь, знающий о препятствиях, которые не позволяют им связать себя узами брака, сокамерник, грозно поднимаясь с койки, прорычал: