Но хуже всего неопределённость!

А-аа!!.. Дурацкие Учиха!

Что мне делать? Как собрать информацию, если я не рискую соваться в их квартал дальше магазина с сэмбей?

Не знаю.

И вообще! Я устал, промок и запутался. Пойду домой. Выпью чего-нибудь горячего и придумаю новую гениальную идею. А то сейчас у меня два варианта действий и оба сомнительные до предела.

Первый - заранее предупредить Хокаге о том, что Учиха затевают пакость, и дать ему время провести переговоры. Конечно, отношения будут основательно подпорчены, но лучше неприятный осадок, чем детские трупы. Второй - просветить Шисуи о неизбежных последствиях мятежа и попросить переубедить своих родственников, пока не стало поздно.

Каждое из решений имело очевидную слабость: настоящий Сарутоби мог оказаться точно таким же скорым на расправу, как мультяшный Данзо, а добрый и самоотверженный Учиха мог быть ключевой фигурой заговора, основанного на его уникальном додзютсу. Я почти смирился с тем, что не сделаю идеальный выбор, равно устраивающий всех, но собирался попытаться. Вариант - оставить всё как есть, и предоставить событиям идти своим чередом - не рассматривался.

Грозовой фронт уходил дальше на восток. Улицы временно превратились в ручьи. А влияние моих желаний на вселенскую механику выглядело несомненным как никогда.

Под узким козырьком наших ворот куковал порядком подмокший Шисуи.

С незваным гостем я разобрался просто: затолкал в гостиную, выдал полотенце и попросил подождать. Учиха понимающе покивал. Вид у меня был лучше всяких слов - сам грязный, с одежды капает, в волосах зелень пополам с песком. Торопливо умываясь и одеваясь в сухое, я перебирал и отбрасывал разные линии поведения.

Шисуи сильно напоминал моего друга из прошлой жизни, человека очень умного и чуткого. Будучи безупречно порядочным, он довольно осмотрительно выбирал свой круг общения. Его уважением я дорожил и всегда помнил правило - никакого, даже самого невинного, лукавства.

Поразмыслив, я вошёл в гостиную с горячим чайником и правдой наголо. Учиха благовоспитанно ждал, любуясь свитком с моей мазнёй и летним хайку.

– Очень красиво. Это такие стихи?

– Спасибо. Стихи... ага.

Надо же. Второй, после отца, кто опознал в короткой строчке поэзию, но Какаши потребовалось заметно больше времени. Все остальные до сих пор думают, что это такие длинные названия или цитаты известных людей.

Глядя на расставляемые чашки и плошки, гость забеспокоился.

– Я без приглашения. Хатаке-доно не будет против, если мы поговорим?

– Отец пьёт чай в другом месте, - каверзная ухмылка и оттопыренный мизинец сдали папулю с потрохами.

Ха! А теперь смутился Учиха. Забавно.

– Мы опрашиваем свидетелей в связи с тем происшествием. Можно задать тебе ещё несколько вопросов?

– Попробуйте, - я гостеприимно подсунул ему вафли.
– Постараюсь быть вам полезным.

Обнадёженный Шисуи решился:

– Сёши-кун, откуда ты узнал, что тот... человек "удирает"? Даже я заметил не сразу.

– Следил за его чакрой всё время. Правда, через барьер было плохо... трудно... неудобно, в общем.

– А почему ты не рассказал об этом в полиции?

– Не подумал, что это важно.

– И ты можешь описать, как его чакра... вела себя во время столкновения?

– Могу, - я невозмутимо глотнул чаю.
– Скажите, Шисуи-сан, вы ведь хорошо разбираетесь в ниндзютсу и всяком таком?..

– Прости?
– неожиданная перемена темы его удивила.

А вот здесь тонкое место разговора. Если манипуляция очевидна, то остаётся ли она манипуляцией?

– Есть вещь, которую я очень хочу получить.

Полицейский заулыбался.

– И что это?

– Печать, которой Хьюга защищают свои глаза.

О-о! Такой просьбы мой собеседник не ожидал. Он надолго застыл с вафлей в руке, а когда оттаял, то осторожно предположил:

– Это для твоего отца?

– Мой отец может защитить себя сам.

– Тогда я не понимаю, зачем она тебе, Сёши-кун.

– Да мне и незачем. Это для другого человека.
– Шисуи собрал на лбу недоумённую складку, и я щедро пояснил: - Слишком много развелось желающих заполучить додзютсу, знаете ли.

Вот! Почти открытым текстом сказал: эта печать для какого-то недотёпы Учиха. А если ещё точнее, то для ТЕБЯ!

Ничего не могу поделать. Сцена, в которой Шисуи отдал свой глаз Итачи, произвела на меня неизгладимое впечатление! Теперь предотвратить переворот не удастся... Данзо отнял один мой глаз... Скоро он явится и за вторым... Друг, возьми мой глаз себе, а я пойду, утоплюсь, пожалуй.

Это что, вообще, было?!! Последствия гендзютсу? Выученная беспомощность? Внезапное неодолимое мортидо?.. Не-не-не! Шиноби, который влёгкую шуганул Зетсу, не будет такой тряпкой. Он сможет убедить свою семью не совершать самоубийственных глупостей (пофиг, слепой или зрячий!) и не скинет всю ответственность на одного подростка. Ему надо только немного помочь.