того, чтобы выяснить, кто же забрел во двор. От его блузы пахнуло на

Ленина типографской краской - такой желанной...

– Вы в Пробстхайде, - сказал типографщик, - это предместье

Лейпцига. А чтобы возвратиться в центр, вам придется... - И он стал

обстоятельно, с явным намерением помочь незнакомцу, объяснять обратную

дорогу, подсказывая, как ее спрямить.

Владимир Ильич тем временем изучал собеседника. Тот был молод,

примерно одного с ним возраста, так же рыжеус, только без бороды,

опрятный, с располагающей улыбкой человека прямодушного. "Это же

рабочий", - сказал себе Владимир Ильич, и ему чуть было не изменила

осторожность. Он уже встал со скамьи и с конфиденциальным видом шагнул

к типографщику - но тут словно жаром опалило ему голову. Ленин

спохватился - и опять он словно незадачливый путешественник. Назвался

учителем из России.

– Ученики, - сказал он, - распущены на рождественские каникулы. В

моем распоряжении две недели, вот и путешествую. В Германии есть что

посмотреть, к тому же, преподавая немецкий, надеюсь за это время

несколько усовершенствоваться в языке.

– Sehr gut, - похвалил его немец и намеревался еще что-то

сказать, но в это время от удара изнутри с треском распахнулась дверь

сарайчика, и наружу высунулся мальчишка.

– Господин Рау, уже готово! - выкрикнул он. - Можно печатать!

Голос мальчугана сорвался на петушиный. А сам каков! В

противоположность опрятному господину Рау, весь в пятнах типографской

краски, на лице отпечатки грязных пальцев. Глянул Владимир Ильич на

замарашку - и расхохотался. Тот насупился и, дразнясь, показал язык.

Типографщик кивнул мальчугану: мол, сейчас приду, и, широко

улыбнувшись русскому, показал, как он сейчас засучит рукава. Надул

щеки и, изображая немалое усилие, принялся враз обеими руками крутить

в воздухе: так вращают ворот у русского колодца, поднимая из глубины

ведро с водой. Владимир Ильич догадался: сейчас типографщик встанет к

печатной машине - и позавидовал ему. Мышцы заиграли - покрутил бы и

сам машинное колесо, печатая газету...

А господин Рау уже протянул руку, сказал по-русски "до свидания".

Затем, дойдя уже до двери, обернулся и пригласил вновь побывать в

Пробстхайде, сказав, что именно здесь, в окрестностях поселка, в 1813

году происходило Лейпцигское сражение: мол, есть тому и памятники:

– Не надо и пешком. Сюда конка ходит. Приезжайте!

x x x

Днем позже, покупая в городе газеты, Владимир Ильич заметил у

продавца газету скромного вида. В заголовке: "Arbeiter Turnzeitung".

Купил и эту. Рабочая спортивная газета - Ленин и не слыхал о такой,

принялся с интересом ее рассматривать. Продавец, видя удивление

покупателя, посчитал уместным сказать с достоинством, что в Германии

рабочий люд не дает себя в обиду. Существует, мол,

социал-демократическая партия, с ней и правительство считается. Книги

издает, газеты, вот и новую учредили газету - для молодых рабочих.

"Как это неожиданно и прекрасно! - сказал себе Владимир Ильич.
–

Особая газета для рабочей молодежи! Разве в нынешней России мыслимо

что-нибудь подобное?.."

Расплатился он с газетчиком и свернул в сквер, каких было немало

в Лейпциге. Сел на скамью, заслоненную растительностью, и вновь

развернул спортивную газету. Прикинул на взгляд ее формат - небольшой,

понравился; поискал адрес, где газета печатается... И удивленный, и

обрадованный, он мысленно увидел табличку на стене

сарайчика-типографии господина Рау: "Руссенштрассе, 48".

x x x

Новая встреча с владельцем типографии. Клара Цеткин одобрила

выбор Ленина, предварительно удостоверившись, что Рау, как

социал-демократ, ничем не запятнан. На этот раз беседа была

откровенной - социал-демократ говорил с социал-демократом. Рау просил

называть его "геноссе Герман" и не удивился, что у русского учителя