– Иишээр акаарис Нэд ту Валирии, - в его голосе проскользнуло легкое раздражение.

– Тар кэшар?

– Охо!
– резко ответил Нэд, и его лицо исказилось в гримасе злости.

Король лишь издевательски хмыкнул и произнес:

– Ата ишэра. Иулше?

Нэд кинул на меня быстрый взгляд, а потом произнес через зубы:

– Аул, - и вдруг хмуро спросил: - Таар атра шеекен?

Влард вновь издевательски усмехнулся и резко ответил:

– Тарк еншеал!
– После чего кивнул на дверь и сказал уже на валирийском: - Оставь нас.

Как только за Нэдом закрылась дверь, я недовольно спросила:

– Зачем вы устроили моему секретарю допрос?

Влард с удивление на меня глянул и спросил:

– Ты поняла, о чем мы говорили?

– Некоторое, поняла, - созналась я.
– Нэд обучал меня " шаарс терра".

Признаться, я поняла начало и то - по ответам южанина, так как в последнее время мне было не до изучения языка, и вдобавок полностью я им еще не овладела. Поэтому я поняла, что Нэд ответил, что он из клана луны, потом спросил какой клан у короля, потом ответил, что его имя в Валирии - Нэд, и когда Влард спросил: не "кэшар" ли он, ответил - нет. На что он ответил "да" - я не поняла, как и полностью вопрос, так как не знала значения слова " шеекен", а первые два слово были "ты" и "ее". Ответ короля я так же не поняла.

– Да?
– приятно удивился король и с насмешкой спросил на алгоне: - Тарка таорар акарес?

Так "тарка акарес" - это "твое имя", но что значит "таорар"? Может это форма обращения для женщины? Ладно, ответим так:

– Иишээр таорар акаарис Анжей.

Влард весело рассмеялся, а потом заявил:

– Даже если откинуть то, что ты совместила два наречия - ответ неправильный. У тебя нет истинного имени.

Так вот о чем он спросил! Черт! Как я могла сглупить и выставить себя на посмешище, я ведь помню, что Нэд мне говорил, что с именами у них огромная волокита, особенно, с истинными именами.

– Да, я сглупила, - покаянно признаюсь.

– Он тебе рассказал про имена?

– Да.

– Но свое истинное имя тебе не открыл?

– Да я и обычное не знаю. "Нэдом" - я его сама назвала.

– Я так и думал, - с ухмылкой ответил король.

– Поэтому и спросил: не кэшар ли он?

Влард посмотрел на меня серьезным взглядом и спросил угрюмо:

– Ты знаешь о его понятии?

– Мне Нэд рассказал, - ответила я и, опустив взгляд, добавила: - Я спросила, после того, как ты меня так назвал.

Король тут же быстро подошел ко мне, прижал к себе, поцеловал, а потом тихо произнес:

– Прости меня за то. Тогда я был в гневе и не сдержался. Я не хотел тебя обидеть и кэшар тебя не считаю.

"Хотя по их понятиям я именно ей и являюсь" - пронеслось в голове.

– Пошли, покажешь мне свой розарий, - явно пытаясь съехать с темы, произнес король и поцеловал еще раз.

– Пойдемте, - согласилась я и отстранилась.

Мы вышли из комнаты, потом из дома и направились к теплицам.

***

Я сжала зубы и попыталась отвлечься, но боль - эта не та вещь, от которой так легко можно отгородиться. Особенно, если эта боль ломает что-то в тебе. Что-то неощутимое, но очень важное.

Когда-то я находила в этой боли удовольствие, но теперь была только она, потому что я уже познала настоящие наслаждения от соития, и теперь понимала, что раньше я лишь обманывала себя, уговаривала и заставляла верить в то, что в боли можно познать усладу. На самом деле боль - это лишь боль, в ней нет ничего сладкого. Она как гнилой фрукт, который я ела с обманчивой мыслью, что он вкусный. Но теперь, когда попробовала сочный плод наслаждения, я не могла больше обманывать себя. Да и, признаться, не хотела.

"Что же ты со мной сделал, Влард", - с отчаяньем подумала я, чувствуя, как тело напитывается энергией, заставляя голод сыто засыпать.

Жертва застонала и, теряя сознание, попыталась, завалиться на меня. Я толкнула его спиной, и он упал на бок. Вскочив, я быстро поправила платье.

Не оглядываясь, я вышла из комнаты, а потом на улицу.

Пройдя одну улицу, я подошла к карете. Кучер открыл мне дверь, и я залезла внутрь.

Король кинул на меня взгляд, в котором я увидела боль и раздражение, и отвернулся, уставился в окно.

Он уже знал, что после утоления голода ко мне не следует прикасаться или что-то говорить. В первый раз он попытался меня обнять и утешить словами. И если бы раньше я не обратила на это внимание, то теперь во мне появилось чувство, которое просто вопило о том, что я не хочу, чтоб он прикасался ко мне после того, как меня... как меня насиловал другой мужчина. В такие моменты мне особенно противно было мое тело, и мне не хотелось, чтоб он прикасался к моей грязной плоти, которую до этого трогал другом. Запах чужого семени душил меня, выворачивал все мое нутро наружу, и мне не хотелось, чтоб он тоже ощутил его и стал презирать меня.