– Имейте в виду, Виктор Иванович, - оторвала меня от моих мыслей Орлова, - трёхмесячный испытательный срок никто не отменял.

– Я вас не подведу, Вера Сергеевна!
– я смотрел на неё с благоговением и обожанием.

– Посмотрим. У вас есть ещё вопросы?
– Она взглянула на меня, вернулась к столу, села в кресло и надела очки.

"Господи! Конечно, есть! Что вы делаете сегодня вечером?" - пронеслось в моей голове, но вслух я произнёс:

– Нет. У меня всё, Вера Сергеевна. Спасибо, - и поднялся, поняв, что приём окончен.

– Тогда идите работать. И можете уже сегодня принимать дела.

Сказав "спасибо" ещё раз, я направился к двери из кабинета, чувствуя спиной пристальный взгляд женщины. Я был очень благодарен ей за то, что мне не пришлось просить и унижаться. И это я скажу ей обязательно, но уже при другой нашей встрече... и не здесь.

Ранним утром следующего дня на рабочем столе Орловой в её кабинете стоял букет из пяти ярких алых роз. И снова моим добрым союзником в этом деле выступила баба Маша.

Вопреки моим ожиданиям звонка от Орловой не последовало. Но я не расстраивался - ведь не последовало и выговора за мой дерзкий поступок.

Через два дня, в пятницу, не отходя от традиций, принятых в фирме, я пригласил друзей и весь свой отдел после работы в кафе. Там состоялось моё неофициальное вступление в должность. Приказ генерального директора о назначении Гриднева В. И. временно исполняющим обязанности начальника планового отдела был вывешен на доске информации и на электронной корпоративной почте офиса ещё вчера. Приставка "ВрИО" моих друзей не сильно смущала, и они убедили меня, что в целях ублажения будущей удачи лучше провести неофициальную церемонию обмывания новой должности, не откладывая в долгий ящик. Я согласился.

За столом, накрытым на десять человек, звучали добрые пожелания в мой адрес, серьёзные и шуточные тосты, и казалось, что все в отделе рады моему назначению. Больше всех старались Мишка с Колькой:

– А то ещё прислали бы какого-нибудь пришлого варяга!
– говорили они, в очередной раз поднимая бокалы, наполненные вином.
– За тебя и за успехи отдела!

Мужское меньшинство за столом представляли Подружный, Дергунов и я, остальные - женское большинство от 25 до 40 лет. По команде все дружно чокались и так же дружно, но уже без команды, принимались за закуски. Повара здесь готовили неплохо. Обычно к концу недели по вечерам в этом кафе всегда был аншлаг, но наш офис имел проверенные годами дружественные связи с администраторами и официантами этого заведения, поэтому для сотрудников нашей фирмы столики резервировались без особых проблем.

Ужин с танцами затянулся, и мы, довольные, разошлись только после десяти часов вечера.

– Старик, держи пять!
– почти трезвый Колька Подружный протянул на прощание свою большую лапищу.
– Церемония удалась! По высшему классу. Бывай!

– Чао, мучача!
– шатался, держась за него, Мишка Дергунов. Было заметно, что он порядочно "перебрал".
– Всё путём, мужики!..

Я проводил их до подъехавшего такси, а сам поспешил домой. В последнее время я всё чаще стал задерживаться по вечерам, вызывая справедливый гнев и ворчание сиделки. Мама сама предложила выход - сиделка укладывала её спать и, убедившись, что всё в порядке, уходила домой. А я, возвращаясь поздно, старался не шуметь, чтобы не разбудить маму. Мою добрую, всё понимающую маму...

Суббота и воскресенье пролетели быстро. Я готовился к понедельнику. Это был день первого моего появления в кабинете Орловой в новом качестве.

В понедельник с утра я надел приготовленный с вечера костюм с галстуком и всю дорогу до работы очень волновался. Но в офисе меня приняли на удивление обыденно, так, будто я все восемнадцать лет просидел не на должности рядового клерка, а среди начальников. Но я очень волновался, открывая дверь в кабинет Орловой.

Теперь по понедельникам и пятницам, ровно за пять минут до девяти часов утра, я входил в кабинет заместителя генерального директора и занимал своё место за длинным столом в ряду начальников отделов и руководителей служб фирмы. Почти напротив меня, чуть правее, восседал Колька Подружный. Мы с ним отдельно здоровались. На правах старожила этого собрания и начальника самого большого отдела, он подбадривал меня улыбками и глазами - держись, старик!
– потом углублялся в изучение плановых показателей. Ровно в девять в кабинет входила Орлова.

На совещаниях она никогда не искала меня взглядом, просто поднимала голову, и её зелёные глаза смотрели прямо мне в душу, она слегка, одними краешками губ, улыбалась всем, но мне казалось - только мне одному, и приступала к рабочим вопросам. А я не мог отвести от неё взора. Что в ней меня привлекало? Красота? Ум? Не знаю... Она сидела, будто в свете невидимых софитов, а её строгий однотонный костюм казался ярче самых модных нарядов светских львиц. Она всегда выглядела женственно и была сексуальной даже в своём тёмном пиджаке и в очках. Мы, мужчины, в некоторых ситуациях можем являть собой образцы проницательности. Например, когда женщина стремится к излишней внешней выразительности и слишком усердна в этом вопросе (жеманность, облегающая яркая одежда, соблазнительный взгляд, недвусмысленное поведение), мы интуитивно понимаем - она не сексуальна. Вера Сергеевна Орлова выглядела сексуальной без особых на то усилий. Даже когда она сухо вела совещания и смотрела на меня через очки, сила её взгляда врывалась в мою душу мощным фейерверком, а не стекала по скупой капле, как это обычно бывало с другими женщинами.

Теряясь в догадках, я часто задавал себе вопрос - неужели эта яркая самодостаточная женщина нуждается во мне, как в мужчине и даже пытается показать мне это? Но что ж в том удивительного - я не какой-нибудь проходимец, и выгляжу так, что рядом со мной любой женщине не стыдно хоть в оперу пойти, хоть за границу поехать. Орлова не замужем, а, как известно, свободные женщины делятся на две категории: те, у кого есть проблема выбора, и те, перед кем стоит проблема поиска достойных мужчин. Последнее особенно касается успешных бизнес-леди.